Бармен пьёт кофе последним

Одна моя знакомая искала работу. Пожеланий было не много: во-первых - высокооплачиваемая, во-вторых, чтобы ничего не делать (это теперь называется фрилансер). Перекопав весь интернет и перечислив на клочке бумаги свои навыки, она осознала, что к тридцати годам, со всеми курсами и дипломами, сгодилась бы разве что для сбора шариковых ручек. 
А на что я потратил время, когда нужно было слушать родителей и учить бухучёт, чтобы стать успешным в общесоциальных параметрах? 
И вспомнился год, в который я впервые услышал слово iPhone… 
- Становись тогда за бар, я всё тебе покажу, пока люди не пришли, - приняла решение Юля. Эта блондинка в белоснежной блузке, была опытным барменом. Даже знала, как сильно пенится разливное пиво, правда не углублялась в причины. 
Всё происходило в небольшом городе, где жителей можно пересчитать по пальцам руки, если на вашей руке тринадцать тысяч пальцев. 
Воинскую часть расформировали, и в одном из корпусов сообрази дом культуры. Из мероприятий - назначили дискотеку, чтобы отличницам было где упиться до реанимации. Там же нашёлся закуток для барной стойки. Бар на дискотеке… никто и поверить не мог в такое! В том баре и работала Юля. Фамилия у неё ещё говорящая такая. Засулевич. Вызывает непонятные ассоциации. Какие-то непристойные. К тому моменту я записался в школу барменов, а Юля, в свои девятнадцать, пережила замужество, развод и даже беременность подруги от бывшего мужа. 
«Всё просто», говорила Юля. Какое-то время назад её взяли на работу печь и продавать сосиски в тесте из фургончика. Бизнес пошёл в гору и вот у хозяев уже бар и кафе на окраине города. 
По поводу работы - меню нацарапано мелом на дощечке. Висит на газовом болоне, неуместно расположившемся посреди бара. Из напитков: пиво разливное, бутылочное, Кола и её друзья. Закусить можно орешками, фисташками, чипсами, вонючей ставридкой. Подаётся всё в далеко-не-хрустальных пластиковых бокалах и на совсем-не-фарфоровых пластиковых тарелках. В стекле – нельзя. Милиция опасается, что неуклюжие гости будут выбрасывать бутылки в урну и случайно попадут кому-нибудь в голову. 
- Если зайдёт директор - протирай стойку, - обучала меня Юля. - Не стой без дела. Если не знаешь - спрашивай меня. 
Пятнадцать минут спустя стажировка была окончена. 
Не успел я запомнить, где пивной кран, как у бара выстроились гости. В несколько рядов. В пять. 
Это были времена, до того, как изобрели этикет. Все попросту ревели кому, что, сколько, есть ли водка, дай стаканчики - у нас своя, быстрее; размахивали деньгами, плевали на пол и на то, что курить в помещении нельзя. 
Юля порхала по бару как тутовый шелкопряд, заигрывая везде, где требовалось. Опьяневшие посетители целовались, ругались, ломали друг другу носы, некоторые нагло заходили за бар со словами: «Юля, ну налей! Или покажи откуда – я сам налью». 
К четырём в помещении остались только те, кто уже не мог контролировать агонии своего тела. 
- Закрывайтесь, я жду в машине, - бросил директор, появившийся неоткуда и скрывшийся в никуда. 
А как закрываться? Тут же полным-полно бухих, неадекватных и совсем не осталось людей! Юля, напротив, воодушевилась этой фразой и побежала ворошить гостей, в грубой форме объясняя, где дверь и куда пойти, если уходить не хочется. Опрометчиво, на мой вкус. Полусонные гости ворочались и рычали в ответ. Я держался в стороне, ожидая, пока напарнице перегрызут горло. 
Когда все особи мужского пола уже подбирали слюни и направлялись к выходу - Юля принялась за барышню. Та уже с час цедила бокал пива, но даже до середины не добралась. Рядом с ней молодой человек, тоже с полным бокалом, ждал пока уйдут все - тогда уйдёт и он (в то время это была распространенная причина, чтобы задержаться). 
- Мы закрыты, - обращалась Юля к женщине. 
- У меня ещё пиво осталось. До последнего клиента будете работать! - шипелось в ответ. 
- Мы до четырёх, а не до последнего! 
- Сссука! - с этими словами барышня передумала допивать пиво. Она решила расположить содержимое бокала в районе Юлиного лица. Не самое плохое решение, учитывая, что это могла оказаться и моя физиономия. 
Юля была хрупкой девушкой с тонкими чертами. Она нравилась всем мужикам толи аккуратным носиком, толи идеальной фигуркой. И говорила она словно с усилием, будто вместо языка у неё был розовый лепесток, а человеческая речь претила её естеству. Молвила она следующее: 
- Кароста сучья тварь! (даже не знаю где ставить запятую) 
Бокал рядом сидящего молодого человека взлетел в Юлиных руках. С ловкостью фехтовальщика бармен сделала выпад и окатила пивом грубую барышню, а следом запустила в «патлы» тонкие пальчики, намереваясь «повырывать всё нннахуй». 
Когда страсти поутихли, Юля поровну поделила свои чаевые: «Вот, это твоя половина». От неё несло пивом, по щекам расплылась тушь и\или помада. Я говорил, что мне не оставляли денег, а она продолжала вкладывать часть своих мне в руки: «Теперь мы работаем вместе и делим деньги поровну». 
На следующий день на смене был только я. Дискотеки по воскресеньям не было, да и где это видано, что бы дискотека была дважды в неделю? 
Гостей не предвиделось. Но работы было немерено. 
Самое тяжёлое в работе бармена – мыть полы после дискотек. Сначала ты просто водишь шваброй по застывшей грязи, размачивая увязшие в ней деньги, волосы, презервативы, каблуки. Дальше отдираешь всё это щёткой от пола. И в следующие три подхода раскапываешь былую белизну. Попутно посещают мысли, что не барменское это дело, но душевные терзания в физическом труде малополезны. 
Владельцами этой богадельни являлись женщина лет сорока и мужчина, на котором тридцатник отыгрался по полной. Он словно никогда и не был молодым, как Мэрил Стрип. Судя по отчеству, директора состояли в родстве по отцу. Но оказалось, что их связывали более романтичные узы. 
Они приехали как раз тогда, когда я привёл бар в пристойный вид. 
Женщина хорошо знала моего отца. Поинтересовалась, зачем мне работа, пожаловалась на своего сына, который и не думает подрабатывать. 
Общение с её мужем было не похоже ни на одно собеседование. В вопросы о семье, планах на жизнь, профессиональном опыте вплетались разговоры о религии. Резюмируя беседу, он сообщил, что в моём распоряжении три года, которые я проработаю у него, и за это время должен буду решить, чем хочу заниматься в жизни. В этот период я помогу привить людям культуру потребления элитного алкоголя и стану его менеджером по смешиванию напитков. 
Всё это казалось ересью, приходилось слушать о вещах, которые абсолютно не волновали. Мне бы перекантоваться тут несколько месяцев до совершеннолетия, а потом найти работу посолиднее, не банкиром конечно, но в крутом клубе, как минимум. 
- И последний вопрос. Ты куришь? 
- Курю, - торжественно признался я (как вы помните на предыдущей работе, я ошибся, сокрыв этот факт). Каково же было моё удивление, когда и на это раз ответ оказался не верным. 
- Плохо. Во время работы курить нельзя. Если увижу - штраф 33,(3) баксов. 
И время потянулось. По будням я смиренно отбывал семестр и посещал абсолютно бесполезные барменские курсы, где за месяц ежедневных занятий узнал только то, что необходимо приобрести «Библию бармена» и попробовал взбить в шейкере апельсиновый сок, молоко и Гренадин. А на выходные уезжал в родной город, где молился, что б на очередной дискотеке мне не вышибли мозги. 
Юля была надёжной напарницей, наш тандем крепчал, чаевые росли. Она мне даже нравилась, когда не рассказывала, какие синяки оставляет обивка бильярдного стола на девичьих коленках. 
Воскресеньями напролёт я мыл полы, под директорские байки о том, как скоро все будут пить коктейли. И что я должен фильтровать посетителей бара, разнимать дерущихся, защищать Юлю (а вы помните, да, во мне 60 кг веса на 182 см роста и бицепс 25 см). 
И в один непрекрасный субботний вечер в меню появился Мохито. В приготовлении я применял как можно больше профессиональных навыков. В основном все сразу. Использовал билд, шейк, стрейн, мадл и даже дуршлаг (хорошо, что не варил), а потом добавлял Curacao Blue, для красоты. Каждое утро я благодарю Бога, что не знал тогда о сиропе со вкусом маракуйя. Так бы лил его, как пить дать. 
Но проблема была даже не в рецептуре. Мужики боялись скомпрометировать коктейлями образ неотесанных вурдалаков. Женщины жаждали выбора. Между Мохито, Сексом на пляже и Космополитеном они бы определились, а когда предлагаешь им только Мохито – предпочтительнее становилось смоктать пиво через соломинку. 
Проще говоря, как я не заламывал руки гостям, никто не соглашался пробовать мои шедевры. 
Я отчаялся. Просил дать мне нормально разливать пиво. Объяснял, что в этом городе никому не нужны коктейли. И все со мной соглашались, кроме директора. Он пошарил в карманах, рассчитался мятыми купюрами за пять коктейлей и наказал раздать их по своему усмотрению. Четыре я приготовил для гостей и один, безалкогольный, всучил в руки Юле. С этого всё и началось. Каждую субботу Юля попивала безалкогольный Мохито, а все вокруг спрашивали, как им получить такую же крутую штуку. Даже пацан, по кличке Карась, каждую субботу стал заезжать за коктейлем. 
Это был успех. Не оглушительный, но самый маловероятный. Моё сердце трепетало в груди, руки неделями пахли мятой, и я упрашивал директора ввести в меню ещё и другие смешанные напитки. Только он был уверен, что нужно закрепить достигнутый результат и не торопиться. 
После совершеннолетия, для галочки, я сносил резюме в именитый столичный клуб, и ни капли не расстроился отказу. Ведь, самое интересное меня ждало в городе Н. На дискотеке в доме культуры расформированной воинской части. 
В городе, где никто и никогда не станет пить коктейли… 
Если кому-то интересна судьба моей знакомой, что решила преуспеть в сборе шариковых ручек – её попросили перевести десять баксов на какой-то счёт. 
А потом, как известно: хлеб, соль, огурец - тут и сказочке конец.