«Заводи и уезжай»: Как мы проеxали Китай на мотоцикле и без прав

В начале лета Екатерина и Илья выеxали из Брянска и отправились на восток. За полгода они преодолели несколько тысяч километров, проеxали Грузию, Казаxстан, Сибирь, а сейчас наxодятся в Китае. Мы публикуем иx путевые заметки, в которых они рассказывают, каково это — проеxать КНР с севера на юг на мотоцикле без документов, зарабатывать на еду продажей фотографий и жить в ночлежкаx. 

Это был день неподдельной свободы. На рынке в Харбине за полторы тысячи юаней мы купили подержанный мотоцикл Honda. Я никогда не гонял ни на чём, кроме велика, к тому же иностранцу в Китае запрещается иметь транспортное средство. Без документов, номеров и прав мы собираемся проехать через весь Китай с севера на юг, по дорогам местного значения, объезжая посты полиции и держась подальше от патрульных машин.

С покупкой нам помогает студент по обмену Харбинского технического университета Вадим. С ним мы знакомимся случайно, через его подругу на Couchsurfing. Он-то нас и отводит на моторынок. Выбор поражает разнообразием, а цены соблазняют. Имея в кармане 200 баксов, вы легко подберёте себе что-нибудь по вкусу. Весь этот и следующий день проводим в поиске. Так как опыта в выборе мотоцикла у нас никакого, основными критериями становятся внешний вид и цена. В процессе покупки, представляющей поистине театральное представление, главными актёрам которого становятся два пузатых китайца, мы скидываем 500 юаней. По рукам.

Меняем 1500 юаней на мотоцикл, это около 230 долларов. Толстяк отгоняет нашу покупку к крыльцу общаги Вадима. Его друзья обступают «хонду» как новую игрушку, один из них даже умеет водить. Он делится своим мастерством с Ильёй, а на следующий день звонит сказать, что тоже купил себе мотоцикл. До поздней ночи Илья то нежно выжимает сцепление, то лавирует по тускло освещённым улочкам кампуса. Но самое сложное впереди: от кампуса до ночлежки тернистый путь по ночному Харбину, с препятствиями из сумасшедших таксистов и китайцев на мотороллерах, для которых ПДД не писаны. Да и наш водитель не с первого раза трогается с места. Все наши сенсоры, каждая клеточка тела напряжены — внимание на дорогу. Мы глохнем на каждом светофоре, Илья зачастую путается в передачах, но до ночлежки мы добираемся невредимыми.

Ночлежка — подвальное помещение с маленьким окошком, кроватью и кинескопным телевизором за 50 юаней в день. На стенах подтеки от сырости и трещины от старости. В соседней комнате пахнет канализацией, у нас временами мусоркой. Утром, когда все просыпаются и начинается готовка еды, стирка вещей, перекуры в номерах, запахи специй, порошка, мыла и сигаретного дыма смешиваются. Становится душно и шумно. Мы стараемся пораньше проснуться и заняться подготовкой байка к долгому путешествию. 

Под умелыми руками китайских мастеров мотоцикл обрастает зеркалами (предыдущий владелец почему-то просто спилил их, а не выкрутил). Следом идёт багажник и прочная противоугонная цепь. Обновляем масло, натираем до блеска все изгибы. Дело остаётся за малым — закрепить багаж и залить полный бак бензака. Из Харбина мы выезжаем ночью, дороги полупустые и мокрые от прошедшего недавно дождя. Катя берёт на себя роль навигатора, я штурман. Держим курс на Пекин. 

Стемнело. Почти мгновенно стало холодно, ветер бил в лицо и проникал под куртку. Мы остановились рядом с перекрёстком, чтобы немного согреться. Закоченевшие руки сразу к двигателю, пышущему жаром. Не проходит и пяти минут, как мимо нас проезжает патрульная машина и останавливается неподалёку. Затем плавно сдает назад и тормозит напротив нас. 
— Нихао, — здороваемся мы как можно дружелюбнее. Полицейский выходит из машины, включает фонарь и начинает осматривать мотоцикл, особенно его интересуют коврики-карематы. Я делаю вид, что мне совершенно безразлично, в голове просчитываю, как бы свалить поскорее и остаться с мотоциклом. Полицейский что-то произносит по-китайски:
— Турист, — говорю и указываю на карематы. Патрульный с напарником отходят в сторону и начинают о чём-то беседовать. Тем временем мы с Катей снимаем байк с подножки, поворачиваем ключ зажигания и с рёвом уносимся в ночь. 

С самого утра погода была пасмурная. Иногда накрапывал мелкий, еле заметный дождик. Я закутался в куртку и потуже затянул капюшон. Катя укуталась в спальник. От встречного ветра постоянно приходилось щуриться. Мы оставляли позади бесчисленные кукурузные поля, порой они сменялись небольшими, идеально убранными от веток и листвы лесами. Около 19:00 стемнело и чертовски похолодало, мы решили искать ночлег. Я остановился у придорожного отеля — настоящая дыра, за которую просят 40 юаней. После безуспешных попыток сбить цену, мы покидаем гостиницу, и на пороге нас встречает пара полицейских, один из которых на ломанном английском произносит «Follow me», указывая на свой микроавтобус. Мы немного растерялись и сразу же внутренне напряглись. Используя Google Translate пишем: «Нам не нужна помощь полиции», — жестами изображая, что уже собираемся спать. Полицейские по-прежнему требуют пройти с ними. Вокруг нас собирается толпа зевак. Все на перебой друг другу о чём-то спорят. Мы ничего не понимаем. Вместе с блюстителями порядка мы возвращаемся в придорожную ночлежку, там находится компьютер с интернетом и китайский аналог переводчика Google. 
«Предъявите документы», — пишут нам в переводчике. Мне ничего не остаётся, как пойти к мотоциклу за паспортами. Один патрульный идёт со мной, другой остаётся за компьютером. Я надеюсь, что он не потребуют прав на управление байком, до этого мотоцикл стоял в стороне и на него не обращали внимания.
— Где вы были вчера? — иероглифы превращаются в слова на русском языке. 
— Харбин.

Я показываю визы и геотрек нашего путешествия, полицейские с энтузиазмом кивают, предлагают помощь. Советуют поехать в отель «Принцесса Кряж» и переночевать там. Если мы останемся спать здесь, им будет очень стыдно. Раньше в Китае был закон, запрещающий иностранцам останавливаться в отелях без звёздности, сейчас его отменили, но многие по инерции продолжают его соблюдать. Документы на мотоцикл их, по-видимому, не интересуют, и я вздыхаю с облегчением. Полицейские всячески стараются помочь, фотографируются с нами и переводят меню в местной кафешке на русский, а хозяин угощает жареным рисом с яйцом. 
После ужина мы срываемся дальше, уже около полуночи. От холода изо рта идёт пар, ветер пробивает до дрожи. На улице спать слишком холодно. Я заезжаю на все заправки, в автомастерские и на стоянки по пути. Мы пытаемся договориться о ночлеге указываем на спальники и карематы, но везде слышим пресловутое «Мей йоу» — второе слово, которое мы запоминаем на китайском, означающее отказ. Мы едем ещё пару часов. Из темноты всплывает очередная автомастерская, и, наконец, её хозяин без лишних разговоров пускает нас к себе в дом, всю ночь он ремонтирует колесо от большегруза. У него в доме тепло и уютно, нам достаётся большая кровать с подогревом, мы ложимся и мгновенно отрубаемся.

Из сна меня плавно вытягивает солнечный свет. В дверном проёме уже маячит голова чувака с соседней заправки, он немного говорит по-английски, но в руках заготовлен листочек с напечатанными по-русски фразами. Он тычет пальцем на «Мой отец делает пельмени. Отец очень рассердится, если вы не попробуете». Мы не хотим 
разгневать отца парня с заправки и покорно отправляемся плотно завтракать. На прощание нам вручают рулон туалетки, воду и семь пар строительных перчаток. И, конечно же, нас не отпускают без кучи фотографий.

Проезжая один из тех самых китайских городов, которые вырастают вокруг трассы так внезапно, что даже не отмечены на карте, заезжаем в мастерскую, чтобы наконец починить спидометр, но и там не находим нужной детали. Решаем купить ремни-стяжки для багажа, так как ежедневный утренний ритуал «перетянуть клубком ниток эти два здоровенных рюкзака, чтоб держалось и не съезжало» уже начинает раздражать. Видимо, мы чем-то понравились мастеру, и он сразу продаёт нам два по цене одного. Как хорошо, когда не надо торговаться.

Резко вырулив на дорогу, Илья не справляется с управлением, и мы валимся на бок. Наше первое падение происходит не на скорости, так что страдает только моя коленка, а с ней термобелье и отличные брюки. Вот беда. Ещё где-то в начале пути сгинула в морской пучине Go Pro, в Степанокерте всё ещё сушится мой купальник. Уже который день не могу найти рубашку, может, она где-то на дне рюкзака, а может, её уже носит китайская школьница. Ботинки истоптались, на кроссы Ильи больно смотреть. И вот теперь здоровенная дыра и стёртое колено, прям как в детстве. Мне радостно. И будет радостно, если мы вернёмся, растеряв по дороге все. Ну, кроме планшета, фотоаппарата и куртки, разумеется, это уже реально жалко.

В этот день мы проехали 300 километров, и пока это самое большое расстояние, которое мы проезжали за день. На улице прохладно, искать место под палатку совсем нет охоты, так что подъезжаем к группе не спящих в столь поздний час и путём манипуляций через переводчик и жесты получаем разрешение поставить палатку прямо в витрине их магазина. Нас кормят на сон грядущий странными шашлычками из кальмара и мяса, о происхождении которого я стараюсь не задумываться. Хозяин дома беспокоится, что мы замерзнём, и он с барского плеча кидает нам кусок картона под палатку. Этот жест вызывает у нас с Ильёй приступ истерического смеха. На следующие утро Илье перепадают кроссовки, которые спустя сутки разваливаются пополам. В этих поступках чувствуется червоточины китайского менталитета: тебя вроде и пускают переночевать, но в пропахшей краской витрине, кинув тебе картонку, чтоб не замёрз. Но я их ни в коем случае не виню, эти ребята сделали немало хорошего для нас. Перефотографировавшись чуть ли не со всей этой деревней и позавтракав рисом, мы, наконец, выдвигаемся. Если всё сложится, ночевать будем у Жёлтого моря. 

Засыпаем под звуки гудящей ветряной мельницы, рассекающей потоки воздуха, шелест кукурузы, колышущейся на ветру и пение сверчков, спрятавшихся в траве. Целый день ехали вдоль Жёлтого моря через полупустые китайские города. Вокруг одни стройки. С усердием и невероятной быстротой здесь возводятся многоэтажки, строятся мосты длиной в несколько километров, прокладываются дороги. 

Опять день в пути, опять сгущаются краски заката, опять холодно ночевать в палатке. Одна девушка вызывается провезти нас до гостиницы. Мы следуем за её «тигуаном». Уже в городе, остановившись попрощаться возле предполагаемого ночлега, безуспешно пытаемся завести мотоцикл. Поворот ключа никак не возвращает его к жизни. Илья, пораскинув мозгами, говорит, что дело в электрике. Наш верный проводник не бросает нас, а набирает номер своего друга. Группа помощи прибывает почти сразу. Мастер открывает заслонку, так мы узнаем, что у нашего мотоцикла вообще что-то открывается. Волна облегчения: перегорел предохранитель. И снова мы оказываемся в нужное время в нужном месте, даже если это место посреди мегаполиса. Значит, дорога привела нас сюда не зря. А тот ночлег, кстати, обломался, только для жителей Китая, говорят. До Пекина 200 километров.

Понимаем, что приближаемся к столице Китая, по жуткому смогу, который окутывает всё вокруг. Солнце на небе приобрело вид красноватого шара, как на фотографиях с марсохода Curiosity. Дорогу заполнили грузовики, двигающиеся со скоростью пять километров в час. Водители постоянно сигналили друг другу по поводу и без. Шоферы легковых автомобилей съезжали на обочину и поднимали облака пыли. Смотреть вперёд невозможно, глаза слезились и болели. Из поворотов то и дело выскакивали велосипедисты, мотоциклисты и пешеходы, заставляя резко давить на тормоза или выкручивать ручку газа, чтобы избежать столкновения. Всё это чертовски выматывало и раздражало. 

Заезжать в столицу на мотоцикле мы не решились, бензиновые машины не приветствуются в городе из-за сильной загазованности. Оставили байк в деревне недалеко от города, у первого попавшегося дедушки. Он был немного пьян и быстро согласился поставить мотоцикл во двор своего дома под неусыпную охрану из двух псов. Надеемся, дедуля не разберёт его на запчасти.

К вечеру мы в центре города, недалеко от Запретного города. В кармане около 40 юаней. Ночевать негде и не на что, мы идём вперёд и ищем свободный Wi-Fi, залипая за дорогими ноутбуками в Apple Store и слушая музыку из iTunes.
Я выхватываю детали.
Вокруг огромный поток людей, светящиеся вывески бутиков, крики наперебой. Старик со старухой, играющие на скрипучем музыкальном инструменте, запах уличной еды. Мастер каллиграфии, рисующий мокрой кистью иероглифы на пыльной площади, которые мгновенно высыхают. Полицейские ходят строем. В толпе мелькают изуродованные люди и покалеченные дети, просящие подаяния, их здесь единицы. Но выделяются они, как чёрное на белом. Они ползут по мостовой или едут на маленьких каталках в лежачем положении, динамики на всю округу распространяют зов о помощи. Жутко.

Ночлег мы находим случайно. Через группу «Бродяги дхармы» во «ВКонтакте» Катя знакомится с путешественником Димой, который только-только приехал в столицу:

— Есть кто живой в Пекине?
— Есть! Привет!
— Круто, какие у вас планы? 
— Завтра хочу по городу погулять.
— В планах найти вписку.
— Где вы остановились? Мне китаец арендовал номер на двое суток. Тут одна большая кровать. Сколько вас?
— Двое. Мы на мотике по Китаю путешествуем, но оставили его перед Пекином и большую часть вещей тоже.
— Бросить вас на улице точно не смогу, приезжайте. Надеюсь, проблем зайти сюда не будет.
— Ура! Мы были готовы уже на скамейке спать.
— Не, не, не сегодня. Так-то я сам бичую, просто сегодня везёт. 

У Димы густая борода, длинные волосы, выгоревшие на солнце, и весёлые светло-зелёные глаза. Я делюсь планами о подработке. Дима предлагает продавать открытки или фотки из путешествия. Говорит, что так можно заработать немного денег. Утром он угощает нас гречневой кашей с молоком, которую я варю на походной горелке прямо в номере. Мы чертовски соскучились по русской кухне. Из Азербайджана в рюкзаке завалялось несколько распечатанных фотографий: палатка и млечный путь, горные вершины Сванетии, кадры из поездок на товарных поездах. У Димы есть открытки с Байкала, где он два месяца работал волонтёром. На туристической улице неподалёку от площади Тяньаньмэнь мы устраиваем распродажу фоток, устанавливая свободную цену. Благодаря необычной для этих мест внешности мы собираем толпы туристов. Спустя час у нас на руках уже есть три сотни юаней. 

В следующие два дня мы печатаем около 150 фотографий, тратя заработанные накануне деньги. Мы познаём жизнь нелегальных уличных торговцев. Скитаемся между двумя туристическими улицами и подземным переходом. Где-то мы становимся развлечением для местных, с нами фотографируются на смартфоны и просят подписать купленные карточки. Катя пишет пламенные пожелания счастья на русском и английском языке.

Толпы образуются волнами: стоит остановиться одному — и уже через мгновение на нас смотрит с десяток любопытных глаз. Полиции такой расклад не по душе:

— You can’t sale here!
— Why?
— You can’t sale here... 

Не все полицейские действуют решительно. Некоторые просят прийти позже, когда закончится их смена. Катя хочет поскорее закончить подработку.
Вечером мы ищем дешёвый ночлег. Но все недорогие отели предназначены только для граждан Китая — иностранцы должны селиться в отдельные гостиницы, у которых есть звёздность. Для нас это неоправданно дорого. Прошлое Китая, как страны закрытой от внешнего мира в этом плане проявляется особенно остро. Долго бродим по ночному Пекину, уговариваем владельцев ночлежек пустить нас спать:

— Мей йоу, — говорят нам, отчаянно жестикулируя и морщась. 
Пытаемся поселиться в дешёвый отель с помощью полиции, но ничего не получается. Какой-то ночной сторож приводит нас в холл гостиницы, комната в которой стоит две тысячи юаней. 
— Можно у вас переночевать? — пишу я в переводчике девушке на ресепшене. 
— Да, — улыбается и кивает. 
— Бесплатно.
— Нет, — недоумевает и немного растеряна. 
— Может, у вас есть кушетка? — спрашиваю. Морщит лоб, смотрит немного вверх. Видимо аналога слова «кушетка» нет в китайском. 
— Диван?
— Ты можешь использовать диван, чтобы остаться на диване до утра, — быстро печатает в переводчике.

За два дня мы делаем недельную выручку местных торгашей: около штуки юаней. Поначалу они с интересом наблюдают. Затем явно начинают завидовать. У них все поставлено на поток, есть даже свой шухер от полиции. Обычно молодой пацан вбегает в переход и начинает что-то орать, все тут же подрываются, хватают свой товар и уносят ноги. Через пять минут, когда патруль пройдёт, они вернутся на свои места. Снова запоет свою песню чувак с гитарой, бабули будут продавать светящихся пластмассовых рыбок на поводке и ещё целую кучу однодневных безделушек.

Не успели мы отъехать от Пекина, как начались неприятности. Визу продлевать отказались — потребовали привести какого-то мистического китайского друга, который должен стать нашим гарантом. На выезде из визового центра нас попытался остановить патруль на байке. Я сделал вид, что ничего не понял и поехал дальше. Полицейские оказались бойкими и двинулись следом, включив сирену и мигалки. Пришлось остановиться. Патрульный показывает мне свои права — маленькая зелёная карточка с фотографией и просит показать мои. «Ну всё, приехали», — думаю.

— Что будем делать? — спрашивает Катя.
— Достань паспорт.

Я показываю паспорт полицейскому. Он листает несколько страниц. С умным видом рассматривает разворот с фотографией. Жестом показывает, что мы можем ехать дальше. Жму на газ, и мы скрываемся в ближайшей подворотне, пока стражи порядка не передумали.
Через десяток километров за городом я налетаю на маленькие осколки автомобильного стекла, которыми усеяна вся полоса. Мотоцикл кидает из стороны в сторону, мы пробиваем заднее колесо. Вокруг пейзажи из первых частей «Безумного Макса». Смог и ржавые цистерны с топливом у тягачей. Каким-то чудом автомастерская оказывается в сотне метров. Механик в заляпанном маслом и пыльном костюме совершенно бесплатно заклеивает нам камеру.

Всё это время мы так часто попадали в ситуации, когда опускаются руки и думаешь, что всё, жопа, вот теперь-то приехали, но каким-то вселенским чудом всё оборачивалось в нашу пользу, что на сегодняшний момент я точно знаю: выберемся из любой задницы. Невозможно людей возвращать к жизни, да воду в вино превращать, а всё остальное мне по плечу. И да, зачастую невозможно без помощи других. 

Наша 30-дневная туристическая виза подошла к концу. Уже в нескольких городах мы получили отказ на продление по разным нелепым причинам, остался последний, в который мы успеваем доехать — Цзинань. На наш запрос на «Кауче» отвечает девушка Жао Янь и зовёт пожить к её подруге в йога-центре. Это чудесное место. Запах благовоний, стол из тёмного дерева для чайных церемоний и наш уголок за ширмой в окружении подушек для медитации. На утренней йоге мы знакомимся с господином Чжаном, у которого мы и проведём следующие дни. Вегетарианская кухня, медитация, йога, эти дни могли бы стать великолепным отдыхом, если бы не продление визы. 

…Чжан, Жао Янь, мы и два человека из бюро — женщина и мужчина — сидим за столом в ресторане, который нам с Ильей точно не по карману.
Жао Янь говорит, что мы приехали пообедать, но ещё один пустой стул подсказывает, что это не просто обед. Мы с Ильёй неровно переглядываемся и совсем не понимаем, что происходит. Какой к чёрту обед? У нас завтра визы закрываются! Ага, пустой стул занимает опоздавший Виталий, с которым мы говорили по телефону. Но мы об этом ещё не знаем: представился он не сразу, да и продемонстрировал знание языка тоже. Чжан заливисто хохочет, а Жао Янь натужно улыбается и смотрит в тарелку. Что за игру мы тут все ведём? Хотя догадаться несложно: сейчас начнется допрос. Маршрут, цель приезда… Сжимаю палочки посильнее, чтобы дрожащими руками не выдать себя, потому что Виталий спрашивает, на чём мы путешествуем. Илье приходится назвать нашего друга обидным словом «мопед», чтобы звучало не так страшно. 

— А у вас есть документы на... как вы сказали это по-русски? Мопед?

Под столом сжимаю колено Ильи и пялюсь в тарелку. Илья уверенно и даже как-то с угрозой:

— Да.
— И права у вас есть?
— Да. 

В голове картинка, где Нео из «Матрицы» уворачивается от пуль. 

— Хорошо, будьте аккуратны, в Китае очень опасно водить! 

Когда мне показалось, что дело в шляпе, Виталий вспоминает про распечатку с банковского счёта, на котором у каждого должно лежать по две тысячи баксов. Илья ещё давно озвучил правило: «Говорить то, что хотят услышать». Поэтому мы обещаем сделать всё в лучшем виде. На следующий день Илья лихо ксерит экран своего телефона, на котором открыт демо-режим «Сбербанк-онлайн». Я выдыхаю после того, как Виталий обещает: «Try to do my best» и начинает показывать фотографии трёх своих дочек. 

Ещё тысяча тяжёлых километров, и мы въезжаем в Шанхай. Не зря его называют жемчужиной Востока, здесь весь Китай в миниатюре: небоскрёбы соседствуют с трущобами, зайди за угол оживлённой улицы — и вот ты уже с изнанки. Аккуратные клумбы сменили помои, а бойких зазывал — усталые женщины, моющие посуду какой-нибудь едальни. В центре бесчисленное количество охраны и полиции, готовые в любую секунду броситься на тебя за неподобающее поведение. Так, в попытке повторить наш пекинский опыт с открытками мы лишаемся нашего объявления на картонке — полицейский, не спросив ни слова, отбирает её и так же бесцеремонно требует показать паспорта. В толпе мелькают парень в штатском с рацией — вот кто нас сдал!

С наступлением темноты оживают уличные кафе. Множество запахов, не всегда приятных, разливаются по улочкам, асфальт которых заплеван и залит жиром. Китайцы, оголяя и почесывая свои животы, отдыхают после суматошного дня, ящиками хлеща местное слабоалкогольное пиво. Мы лавируем между сценами жизни, тыча фотоаппаратом в каждую приоткрытую дверь. Кажется, после месяца в Китае мы стали намного ближе к их ритму жизни.

В Шанхае японец Майко выделил нам отдельную комнату у себя в квартире. Он много путешествует, объехал, наверное, полмира. Майко собирает разные религиозные артефакты: буддийские, даосийские, христианские, исламские и потом продаёт их через свой веб-сайт. У него огромная коллекция. Это его хобби, он написал книгу, в которой изложена его собственная теория происхождения мира: взяв за основу идеи из разных мировых религий, он объединил их в одну концепцию. Утром он уходит на работу, а вечером мы готовим ему что-нибудь из русской кухни. «Very tasty!» — только и слышим в ответ

Пара чудесных дней отдыха: лазим по высоткам, лакомимся блинами и котлетам, пробегаем в метро без билета. Остался финальный отрезок пути — 1500 километров до острова Сямень. Наконец-то тепло! Наш путь лежит через горы, а иногда и по морскому берегу. Всё чаще попадаются плодовые деревья, мы пополняем свои запасы, срывая сладкие мандарины прямо с дерева. На странных тропических деревьях доспевают бананы. С горных серпантинов я спускаюсь на нейтралке, экономя бензак и разгоняясь до невиданных ранее скоростей. Мне чертовски нравится входить в резкие повороты, наклоняя байк то в одну, то в другую сторону, качаясь, будто на волнах. Выключенный двигатель приносит тишину, только ветер в ушах свистит да поскрипывает передний тормоз на виражах. Внизу виднеются маленькие города и посёлки, змеей ползут реки. Со скал срываются ручейки-водопады, на склонах гор растут кусты чая, рис и бамбуковые леса. 

В кармане виза ещё на 20 дней. Остановить нас сейчас равносильно торможению поезда в экшен-блокбастерах — много искр и никакого толку. Мы крутанули колесо этого мира, уронили первое звено в стройном ряду домино, и теперь это никогда не закончится. Ещё 20 дней в Китае, а это значит, что скоро придётся попрощаться с мотоциклом, имя которому мы так и не решились дать.