Герои
Уэс Крэйвен: Педагог, порнограф и нарушитель правил
Учитель английского, радиодиджей, таксист, порнограф, посыльный, режиссёр — это неполный список профессий человека, который скончался от рака мозга в прошедшее воскресенье, 30 августа. Создатель «Кошмара на улице Вязов», «Крика» и «У холмов есть глаза» прижизненно вошёл в «великую тройку» классиков американского хоррора, а всё потому, что постоянно нарушал правила. Вспоминаем, как Уэс Крэйвен изменил всё.
Как и полагается настоящему перверту, Уэсли Эрл Крэйвен родился в строгой религиозной семье. После ранней смерти отца, по иронии судьбы работавшего на алкогольном заводе, мать-баптистка заковала будущего классика ужасов в строжайшие рамки — из кинопродукции мальчику дозволялось смотреть только диснеевские фильмы, ходить в кинотеатр строго воспрещалось. Даже колледж юноше подобрали не абы какой либеральный — в пропитанном протестантской этикой Уитоне также были под запретом танцы, алкоголь, табак и чёрная магия киносеанса.
Получив бакалавра в Уитоне, Крэйвен решил кардинально сменить обстановку. По стечению обстоятельств основателем кафедры письма, речи и драмы в Университете Джонса Хопкинса (ныне занимающем место в первой двадцатке лучших вузов мира) оказался поэт Эллиотт Коулман, в своё время тоже окончивший Уитон. «Я написал ему письмо, в котором признался, что мне очень интересна его программа. А он ответил: „Приезжай когда пожелаешь“». Без денег и планов отпрыск баптистской семьи просто вышел на дорогу и хитчхайкером доехал 700 миль до Балтимора, где профессор Коулман выбил для него студенческую ссуду и место своего ассистента. Годы в Университете Джонса Хопкинса, где Крэйвен изучал письмо и философию, режиссёр называл одними из лучших в своей жизни. «Я читал в невероятных количествах — философию, романы ХIХ и ХХ века, театр абсурда».
Крэйвен, конечно же, должен был стать скромным писателем — получив диплом, он уехал преподавать английский и гуманитарные дисциплины, мечтая написать большой роман. На беду молодого профессора рядом с домом обнаружился артхаус-кинотеатр, и до тех пор не знакомый с кино Крэйвен мгновенно попал под чары Трюффо, Бунюэля и Феллини. Это изменило всё — с писательскими амбициями покончено, Крэйвен покупает 16-миллиметровую камеру, снимает короткометражки, но полумерами тут не ограничишься — надо брать семью (жену и двоих детей) в охапку и переезжать в Нью-Йорк. Когда появляется малейшая возможность пробраться в продакшен-компанию — курьером, — заменив 16-летнего пацана, магистр философии соглашается. Компания совсем небольшая, и Крэйвен выжимает из своих шансов максимум — через год он уже умеет монтировать и помогает в должности ассистента менеджера.
Но заниматься постпродакшеном Крэйвену неинтересно, и, поработав какое-то время таксистом, он знакомится с порнографом, будущим режиссёром фильма «Пятница, 13-е» Шоном Каннингемом, который даёт ему возможность снимать фильмы для взрослых (конкретные названия Крэйвен до самой смерти держал в секрете) и становится другом на всю жизнь. Вскоре на Каннингема и Крэйвена выходят ребята, у которых есть 90 тысяч долларов и желание снять фильм ужасов.
Другими знаменитыми
птенцами Эллиотта Коулмана в Университете Джонса Хопкинса стали поэт Дилан Томас и мастер чёрного юмора Джон Барт.
От брутального реализма к постмодернистской деконструкции
Принято считать, что Уэс Крэйвен трижды переизобрёл жанр хоррора, хотя в таких громких терминах по-хорошему можно ограничиться и двумя чекпойнтами. В любом случае первым из них будет дебют экс-порнографа и преподавателя английского языка — «Последний дом слева» (1972). К истории о двух девушках, попадающих в плен к агрессивно настроенным молодым людям, публика оказалась не готова. Крэйвен-режиссёр нарушил незыблемую конвенцию эксплуатейшна — зритель должен развлекаться. Даже в 2015-м «Последний дом слева» совершенно не подходит для коллективного вечериночного просмотра, домашнего свидания, упоительного смеха над клише или беззаботного считывания культурных кодов. 40 с лишним лет назад критики не высиживали и часа.
Взяв за основу почерпнутую в «Девичьем источнике» Бергмана средневековую легенду, Крэйвен выдал зрителю не задорный грань-гиньоль, а звенящий убийственной серьёзностью социальный комментарий — о бойне во Вьетнаме, о «Семье» Чарли Мэнсона, об американцах, которых распирает от жажды насилия. Как бы сейчас сказали, «об атмосфере ненависти». Источником иррационального зла, того самого horror, предстали не вампиры, пришельцы или зомби, а здоровые симпатичные белые мужчины. Никаких кровавых титров и жанровых клише — только перерезанные глотки, сексуальное насилие и моча, струящаяся по ноге перепуганной героини. Крэйвен лишил свой дебют каких-либо намёков на кокетливый чёрный юмор сатирических хорроров Гершела Льюиса и пошёл дальше, чем Ларри Пирс («Инцидент», 1967) и Сэм Пекинпа («Соломенные псы», 1971).
С точки зрения влияния, оказанного на жанр, фильм «молодого человека, в котором было намного больше ярости, чем он предполагал» трудно переоценить: «Последний дом слева» дал жизнь и слэшерам про маньяков в маске, и традиции rape and revenge, и по большому счёту первым по-настоящему пустил кровь в кинотеатрах. Позже в любви к творчеству американца признается француз Александр Ажа, один из основных героев как «нового французского экстремизма», так и splat pack — волны режиссёров 2000-х, вернувших на экран графическое насилие. Маэстро, в свою очередь, отметил «Кровавую жатву» (2003) своего поклонника и в 2006-м дал благословение на ремейк «У холмов есть глаза».
Устав от вала фильмов (в том числе своих) про угрюмых маньяков, Крэйвен решил перейти ещё одну границу. На сценарий «Кошмара на улице Вязов» режиссёра вдохновила газетная история про загадочные смерти во сне, и, решив, что колюще-режущие убийства в исполнении изуродованных жизнью людей уже стали обыденностью, он вторгся на новую территорию — сновидения. Хотя это смело можно назвать и возвращением — ад на земле вновь сменился пугающей темнотой платоновской пещеры, из которой в своё время вышел (или правильнее сказать — не вышел) ужас готического романа.
Пространство сна отменяет привычные правила игры — тут не убежать, спотыкаясь о корни, через лес к опушке, и на худой конец даже не выстрелить в злодея из дробовика — дверь обратно в реальность надежно замаскирована, а карта отсутствует. И если в космосе твой крик никто не услышит, то уж во сне и подавно, а ложиться спать нам приходится как ни крути куда чаще, чем надевать скафандр. Вслед за площадкой эволюционировал и соперник — Фредди Крюгер разговорчив, остроумен и изобретателен, это сочетание средневекового чёрного мага и коварного злодея из боевиков. Герои «Кошмара на улице Вязов» вступают в схватку не с угрюмым живым мертвецом, но, наоборот, с тем, что живее их самих. Устав смотреть на то, как в руках других хоррормейкеров Фредди превращается в кэмпового головореза, Крэйвен в 1994-м выпустил его из сновидений в реальность, причём в свою собственную. «Кошмар на улице Вязов — 7» стал, возможно, одним из первых метахорроров почти за 20 лет до обласканной критиками «Хижины в лесу» Дрю Годдарда.
Уэс Крэйвен рекомендует
3 фильма из списка самых страшных
по версии режиссера:
«Отвращение»
Роман Полански, 1965
«А теперь не смотри»
Николас Роуг, 1973
«Дурная кровь»
Мервин Лерой, 1956
Третья революция имени Крэйвена свершилась в 1996 году. В отличие от всех предыдущих знаковых фильмов режиссёра, «Крик» был снят не по его сценарию — свой материал предложил 29-летний дебютант Кевин Уильямсон, который позже напишет «Я знаю, что вы делали прошлым летом» и «Факультет». Но если кто и должен был браться за съёмки кричаще постмодернистского фильма ужасов, то именно Уэс Крэйвен — Сэм Рейми на тот момент уже увлёкся другими жанрами, а Джон Карпентер находился не в лучшей форме.
«Крик» — это хоррор для тех, кто любит хорроры. Фильм открывается 11-минутной сценой, в которой маньяк, перед тем как напасть, утраивает жертве (конечно, симпатичной блондинке) викторину по страшному кино. Людей, к жанру равнодушных, это должно сразу насторожить — обсуждение «любимых фильмов ужасов» продолжится на протяжении всей ленты, и одних только перечисленных названий хватит на неплохой курс по истории молодёжного слэшера. Герои «Крика» в полной мере осознают своё пребывание в пространстве хоррора — в какой-то момент даже проговариваются чёткие правила выживания в фильме ужасов. Главное — ни за что не трахаться.
Озвученные правила, разумеется, будут нарушены — главная героиня (кстати, сильные женские персонажи — тоже крэйвеновская креатура) теряет девственность не с кем-нибудь, а с убийцей, с которого до этого перед нами торжественно сняли все сценарные подозрения. Гипертрофированные персонажи, подчёркнуто банальный мотив, нулевая степень кровожадности при обилии насильственных смертей — если «Последним домом слева» Крэйвен вывел «несерьёзный» жанр на новый уровень, то «Криком» он его окончательно и бесповоротно деконструировал. Даже гениальная пародия братьев Уэйанс смотрится не кривым зеркалом, а лишь расширенной версией первоисточника.
Хоррору понадобилось почти десять лет для того, чтобы немного оправиться от отцовской постмодернистской оплеухи Крэйвена — благодаря усовершенствованному инструментарию Александр Ажа, Элай Рот, Адам Грин и даже один раз Зак Снайдер вновь смогли вдохнуть жизнь в големов предыдущих десятилетий. Им на смену пришли новые ужасы цифровой эпохи в упаковках из-под VHS-кассет и Skype-окнах, только чтобы пасть реликтами под натиском идущих вослед, открывающих совсем другие двери хоррормейкеров вроде Дэвида Роберта Митчелла или Денниса Видмайера. Но мы-то всегда будем помнить, кто научил их нарушать все правила.
Комментарии
Подписаться