Престон Чонсамлит: «Тролли называют меня страшным азиатским парнем»

VFiles — это перманентная революция в мире моды, прямая демократия, панк и цифровое пиратство. Мы перевели материал нью-йоркских друзей из Hopes & Fears — монолог одного из главных героев VFiles, «стрёмного азиата» Престона Чонсамлита.

Они имеют смысл только для тех, кто внутри. Люди за пределами индустрии ничего не поймут, они вне контекста. Странно, что можно потратить два с половиной часа на то, чтобы сделать макияж 15-летней модели, при этом относясь к процессу очень серьёзно. Странно, что ты можешь ничего не знать о том, с кем тебе приходится сотрудничать и что люди иногда работают безвозмездно. Сегодня кто-то вытирал пот с моих подмышек во время фотосессии. Вы когда-нибудь этим занимались? А вот в контексте модной индустрии это имеет смысл.

Фотосессия. Где ещё 15 не знакомых друг с другом человек, порой не понимающих друг друга, каким-то образом справляются с работой? В любом другом случае люди стали бы соперничать или почувствовали себя не в своей тарелке, но во время съёмки такого не происходит. Все работают сообща. Может, немного хаотично и не очень организованно, но, по-моему, это и есть свобода. Здесь очень много факторов, которые определяют, повезёт вам или нет. Кто знает? У кого-то могут быть нужные знакомства, кто-то спал с нужными людьми, кто-то чей-то сын или дочь, а может, вы просто нюхали кокаин с нужным человеком на нужной афтепати. Такое может случиться где угодно.

Очень многое в модной индустрии вырвано из контекста, что не совсем справедливо. Я защищаю её с той же силой, с какой и критикую. Здесь работают на износ, это действительно тяжело. Иногда люди этого не понимают и спрашивают меня: «Ну, раз тебе так трудно, так зачем же этим заниматься?». Потому что это того стоит, наверное? Не знаю, зачем вообще люди пашут на работе? Почему тяжёлый труд в фэшн-индустрии должен как-то отличаться?

Положенное по закону право на обеденный перерыв в этом бизнесе не действует. Я работаю в шоу со съёмочной группой. Они мне: «Мы отойдём на час пообедать», а я им в ответ: «Но съёмка ещё не окончена!» Мы не можем снимать завтра и откладывать всё на час тоже не можем. Поэтому никто не ест. Если кто-то из модной индустрии приглашает вас на ланч, то вы будете просто сидеть и пить воду или вино. Это называется ланч. «Может, по бургеру?» — такого никогда не будет. Вы здесь не для того, чтобы есть.

Мы продаём желание

Убеждаем вас в чём-то, и вы к этому стремитесь. То же самое, что и религия. Мы продаём идеи, кумиров, образы. Я бы сказал, что первой супермоделью западного мира был Иисус Христос. Образ сына Божьего, распятого на кресте — в этом вся суть религии. Мне нравятся такие образы, которые производят впечатление, заставляют тебя стремиться к чему-то, вдохновляют. Не вижу в этом ничего плохого.

Люди редактируют свои снимки для Instagram. Есть такое приложение, где можно удлинить ресницы, сделать больше глаза, уменьшить щеки. Каждый хочет быть лучшей версией себя, это нормально. И сейчас, когда у нас есть интернет, стандарты красоты становятся общими для всего мира.

Зачем мы стараемся быть похожими на болезненных наркоманов? Потому что теперь к такому принято стремиться. Посмотрите на моделей Victoria’s Secret: они настолько худые, что загар — это всё, что у них осталось. Вот это считается нормальным. Это то, что сейчас называют красивым. Почему вас это волнует? Вы хотите, чтобы окружающие считали вас красивыми, так? Разве это самое важное? Суть фэшн-индустрии в том, что она берёт это желание и продаёт его. Если что-то может приносить деньги, то мода будет это использовать. Хотите быть красивыми — будьте, мода для этого не нужна. Если вы считаете, что индустрия уже не та, то зачем на неё ориентироваться? Бросьте ей вызов, создав свои собственные стандарты или даже собственную культуру. Вот за что я люблю Instagram. Это не Vogue. Не вкладывайтесь в многомиллионную сферу, куда вовлечено огромное количество людей и технологии. Это не для вас. Сделайте вклад во что-нибудь своё.

Фэшн-сфера довольно поздно просекла фишку интернета, и сейчас это доставляет некоторые неудобства. Не то что порнография — индустрия, которая успела поймать эту волну, наделать какой-то хрени и повсеместно распространиться. В фэшн-индустрии все такие: «Ой, электронная коммерция, что это? Может, нам Facebook завести? Нужно больше лайков в Instagram под фотографиями девушек из нашего агентства. Давайте выложим ещё одно селфи с тремя из них на отдыхе». Мода черпает вдохновение их разных субкультур. Но сегодня в интернете микротренды приходят и уходят с огромной скоростью, они доступны всем в онлайн-режиме. Пример: то, что произошло с нормкором или хэлс-готами. Дизайнеры открыли их для себя, когда тренд был мёртв. К тому времени, как коллекция была готова, он уже прошёл. Жду появления каких-нибудь молодых дизайнеров, которые по-новому взглянут на это всё. Потому что ещё одной европейской коллекции, вдохновлённой рок-н-ролльной эстетикой, я не выдержу.

Я бы хотел показать людям, что моде присущ элемент самосознания, и сделать это более доступно — через сатиру. Мой проект (Model Files на VFiles) был создан, чтобы давать новые знания. Это делалось не только ради смеха инсайдеров, но и для людей вне индустрии, чтобы они так же посмеялись и узнали больше о тех, кто делает моду. Я понял, когда только начинал, что многие не знают о модельных кастингах, о специальных людях, которые редактируют фотографии для клиента. Большинство никогда не попадёт на фотосъёмку, никогда не встретится с фотографом или стилистом. Выставляя напоказ мир моды, я стремлюсь к тому, чтобы все увидели, как много здесь труда и таланта. Люди спрашивают: «Как мне оказаться в фэшн-индустрии?» Вы не можете вот так взять и ворваться сюда. Просто наберитесь знаний и приготовьтесь к тяжёлой работе.

Мне очень не хватает топ-моделей из 1990-х. Сегодня они все ходят и говорят как роботы: «Мне нравится этот лук!» Почему так происходит? Потому что мода должна быть откровеннее. Это относится к индустрии в целом, а модели — лишь один из примеров. Рынок переполнен, и любого можно заменить. Зачастую модели просто осторожничают. У каждой есть мнение, но это вовсе не значит, что оно её собственное. В 1990-х модели говорили то, что думают, а сегодня за них говорят агенты. Создают модели индивидуальность, которой у неё нет. Конечно, ей же всего 15.

Я снял для VFiles серию Asiancy об азиатах в модельном бизнесе. В комментариях тролли называют меня «страшным азиатским парнем». Однажды я проверил хэштег #asiancy и нашёл реалити-шоу, которым на деле оказалось гей-порно. Возможно, мода станет больше похожа на порно, только вместо изображений сексуального характера, которые стали нормой, будет роскошь.

В порноиндустрии выходят за существующие пределы, именно это мы пытаемся повторить в фэшн-сфере. Посмотрите на свежие мужские коллекции: это же кроссдрессинг. Так происходит потому, что в моде стали актуальными темы однополых браков, прав ЛГБТ, потому что интернет дал возможность высказаться тем, кто раньше не мог этого сделать. То же было с метросексуалами, которых теперь воспринимают нормально. Речь не о среднем роде. Наоборот, ставится акцент на гендере. Речь не о том, чтобы быть бесполым. Должно быть всё и сразу: большие яйца и большие сиськи, большая задница и большие мускулы. Дайте ему дилдо! Дайте ему… салат! Татуировки! И вообще он священник! И всё это в одном. Может, в один прекрасный день мы оглянемся назад и подумаем: «Ах, так вот что это было».

Мне это кажется интересным, здесь есть поле для взаимодействия. Мне очень нравится, как чернокожие чуваки ведут свои твиттеры, сразу думаю о каких-нибудь БАСПах из Коннектикута, которым такое просто слабо. То же самое с ЛГБТ: в каждом сериале есть герой с нетрадиционной ориентацией, у каждого есть друг-гей, вскоре у каждого будет и друг-транссексуал. Возможно, сексуальность заменится чем-то другим.

Мода решает, что сейчас считать сексуальным: мужчину, женщину, традиционную ориентацию, нетрадиционную. Это сезонная индустрия, которая не готова к третьей неделе моды, поэтому начались эксперименты с мужскими показами. Мы всё ещё живём в мире, где туалеты делятся на мужские и женские, так что выбор одежды — это не самая большая проблема. И если гендерный вопрос станет ещё актуальнее, то мода придумает, что с ним делать. Люди переосмыслят имеющиеся категории, появятся новые уровни восприятия, и, надеюсь, юмор вернется. Как у J.W. Anderson, ну же, это как раз то, что нам необходимо.