С завидным постоянством мы стараемся публиковать на страницах FURFUR необычные истории о том, как люди бегут от нормальной жизни, необычными способами познают окружающий мир и путешествуют по удивительным местам планеты, руководствуясь уж точно не правилами из тревел-изданий. Сегодня мы публикуем дневник Екатерины Стефанской, которая, размышляя о поездке в Бразилию, песчаным пляжам предпочла откровенно небезопасное путешествие на ржавом речном пароме вглубь страны бок о бок с местными, не знающими английского языка.

  

Самолёт летел всё дальше из холодного Сан-Паулу на самый север страны, в Форталезу. «Ну какая зима может быть в Бразилии? — смеялась я. — Август — самый месяц для летних платьев и путешествий». Я не продержалась и недели под южными дождями. Улететь к экватору оказалось проще, чем купить тёплые вещи.

Молодой бразилец за соседним креслом живо интересовался моей историей:

— Значит, ты прилетела на два месяца. И какие у тебя планы?
— У меня нет планов. Я не знаю ничего о Бразилии. Куда я могу поехать?
— Хоть на пароме по лесам Амазонки! Да, между устьем реки и океаном курсируют паромы. Ты можешь на них покататься. Правда, я никогда там не был, но слышал, что это возможно. Попробуй!

Этот разговор не выходил у меня из головы. Знакомые бразильцы знали не больше моего попутчика: где-то точно ходят паромы. Найдя маршрут и адреса круизных компаний в интернете, я решила ехать и узнавать всё сама. В какой-то момент мне даже пришлось убеждать местных друзей, что ничего со мной не случится, Бразилия безопасна и всё будет хорошо. Хотя никто этого не знал наверняка. Даже я.

 

«Виртуальный мир полностью отключился»: Как я отправилась на речном пароме в леса Амазонии. Изображение № 1.

 

Подготовка

В долине реки Амазонки нет дорог. Местные жители передвигаются на лодках вместо машин и на паромах вместо поездов. Маршрут Белем — Манаус — аналог нашего транссибирского экспресса. Если не хватает денег на самолёт, добро пожаловать в плацкарт. Условия похожи. Представьте четырёхэтажный железный корабль, местами ржавый и покрытый паутиной. Никаких отдельных комнат. Все спят в одном помещении. Санузлы чуть просторнее, но всё же очень похожи на те, что в российских поездах.

Из Белема, устья реки, где она впадает в океан, в Манаус, город в центре тропических лесов, паром идёт четыре-пять дней. На практике он может опаздывать на несколько дней, и пассажиры к этому отнесутся спокойно.

Моё путешествие было скорее чередой случайностей, чем запланированным маршрутом. Я только защитила диплом во Франции, у меня осталось немного денег с выигранного гранта на учёбу и оплаченная аренда на парижскую квартиру ещё на месяц. Пока другие выпускники искали работу, я пыталась обменять свою квартиру на любое жильё в любой стране у моря. После недели безрезультатных поисков подруга из Сан-Паулу позвала меня к себе. Ей не нужна была квартира в Париже, она решила поделиться своим жильём просто так. Я отказалась от аренды, потратила остаток денег на билеты, решив по дороге заработать фрилансом на всё остальное, и улетела на два месяца в Бразилию.

Я путешествовала одна и на общественном транспорте, а это значит, что не могла позволить себе больше, чем рюкзак и маленький чемодан. В него помещалось только самое необходимое. Купив что-то новое, нужно было выбросить что-то старое. На пароме все спят в гамаках. Пассажиры приносят их из дома и вешают на крюки под потолками. Я не удержалась и купила прекрасный гамак. Двуспальный. На все случаи жизни. Даже в сложенном состоянии он был огромен. Пришлось выкинуть половину одежды и всю обувь.

Паром — не самое безопасное средство передвижения. В каждом порту в помещения забегают ребята с пирожками и креветками. Если они прихватят что-то ценное, вещи уже не вернуть. Я нашла способ обезопасить себя. Самое ценное — ноутбук — отправила курьерской доставкой в Манаус. Менее ценное сложила в чемодан и замотала плёнкой. Как только чемодан кто-то попытается открыть, я сразу увижу. Ещё в первую неделю в Бразилии меня научили прятать деньги в нижнее бельё: «Ты не можешь ходить по улице с такой суммой денег. Ты же девушка, сложи половину в бюстгальтер. Когда у тебя отнимут сумку и обчистят карманы, хоть что-то останется». Правда, на третий день я перестала этим заниматься. Жалею об одном: все снимки сделаны на телефон. Путешествовать одной с хорошей камерой — это слишком большой риск.

 

 

    

 

Связи не было никакой. Виртуальный мир отключился. Осталась только жизнь здесь и сейчас.

 

   

 

 

День первый

«Главное — занять лучшее место для гамака», — утверждал интернет. Паром отплывал во второй половине дня. Я приехала в порт утром в полной готовности драться за то самое лучшее место. Порт был пустым. Я ждала, завтракала, сходила на рыбный рынок — главную достопримечательность Белема. Не более десяти пассажиров, отплытие откладывается. На паром нас запустили вечером. Никакой борьбы за места. Первый этаж был заставлен коробками с помидорами. Второй и третий этажи жилые. На втором застеклённые окна и кондиционер, на третьем — телевизор. Я подумала, что кондиционер в жару важнее, и осталась на втором. К слову, второй этаж оказался лучше, но по другой причине. Стеклянные окна можно закрыть, и это защищает от пронизывающего ночного ветра. Я до сих пор не знаю, как включается кондиционер. Он не нужен.

К вечеру на пароме собралось около 80 человек. Кроме меня, было ещё два туриста из Италии и США. Все остальные — местные, совсем не говорящие по-английски. Паром стоял в порту, и на него грузили всё новые и новые ящики с овощами. Последовав примеру соседей, я легла спать. Проснулась в четыре утра от сильного шума: мы отплыли.

День второй

Я обещала родителям звонить. Связи не было. Никакой. Мои обычные занятия стали невозможными. Без ноутбука я не могла работать, без связи — читать онлайн-журналы или общаться с внешним миром. Виртуальный мир отключился. Осталась только жизнь здесь и сейчас.

Я спала. И ночью, и днём. Больше не нужно было никуда спешить. Я могла лишь качаться в гамаке и смотреть по сторонам. Прямо как в детстве на бабушкиной даче. Мы проплывали леса и маленькие дома, затерянные среди деревьев до небес. Иногда на пути встречались люди. На вёсельных лодках они плыли от одного дома к другому. Кажется, этих мест не коснулся технический прогресс. Но нет — почти на каждом домике стояла спутниковая тарелка.

«Катя, смотри! Это же розовый дельфин!» — кричал итальянец, свесившись за борт. «Нет, это просто летающая рыба!» — не соглашался американец. Леса Амазонки полны живности. За неделю мы так и не увидели прекрасных ара, а вот маленьких зелёных попугаев, чёрных птиц и выпрыгивающих из воды рыб было множество.

Паром шёл практически без остановок. Мы заходили в порты один-два раза в сутки на пять минут. Нельзя даже сойти на берег. Только в эти минуты ловила мобильная связь и иногда даже интернет. В ночь со второго на третий день я проснулась от звонка. Молодой человек поймал те самые пять минут, когда мы стояли в порту, и дозвонился мне. Один звонок раз в два дня — вот и всё моё общение с внешним миром.

 

«Виртуальный мир полностью отключился»: Как я отправилась на речном пароме в леса Амазонии. Изображение № 2.

 

День третий

Небо резко затянуло тучами. Всё вокруг потемнело. Начался тропический дождь. «Быстрее! Закрываем окна!» — бегали по этажам матросы. Американец понимал по-португальски и начал нас координировать. Вместе с другими пассажирами мы затянули брезентом окна, где не было стёкол. «Не высовывайтесь за борт! Вас снесёт дождём и ветром!» — кричал помощник капитана. Дождь лил стеной. В этой стене воды скрылись берега. Было видно только ближайшие деревья, как они гнутся от ветра и клонятся к самой земле. 

Прошло полчаса, и дождь закончился. Появилось солнце, стало жарко, как прежде. Тропические дожди удивительны по своей природе: дождь начинается внезапно, проходит быстро, но при этом бушует так, что становится страшно за свою жизнь! Льёт каждый раз как в последний. Как будто завтра не существует.

Наш капитан не переживал. Специально для таких ситуаций у него была навигационная система, даже в полной темноте показывающая, куда плыть и где находятся берега:

— Держи руль крепко. Смотри вперёд или на экран. Поплыли.
— Не переживайте, капитан! Я училась управлять парусной яхтой. Паром с мотором намного проще.
— Смотри на экран.
— Я вижу всё впереди. Мы идём чётко по курсу.
— Мы идём чётко в берег. Лево руля!

Я вела паром второй раз в жизни. Первый раз был в Кот-д’Ивуаре и закончился успешно: я довезла студентов с вечеринки на острове в город. Они иногда просыпались, восклицали: «Ого! Нас везёт белая девушка! А где наш капитан?», фотографировали меня и засыпали обратно. Бразильский капитан был более предусмотрительным и не отходил от меня ни на шаг.

Этой ночью мы прибыли в Сантарен. Это один из крупнейших городов долины, находится ровно между Белемом и Манаусом. Здесь даже есть маленький аэропорт. Большинство пассажиров сошли в Сантарене. Мои друзья-путешественники тоже. На пароме нас осталось 25: 12 членов экипажа, 12 пассажиров и я, единственная иностранка.

День четвёртый

Все условия жизни на пароме меня устраивали, кроме одного — питания. В местном кафе готовили обеды по бразильской системе: большая порция риса с фасолью, мяса и овощей, очень вкусно, сытно и недорого — в районе 150 рублей. К сожалению, мне от них было плохо. Я травилась раз за разом вне зависимости, съедала ли я всю порцию или немного «пустого» риса. Может быть, проблема в воде? Говорят, её берут прямо из реки и пропускают через фильтры.

На четвёртый день я решила, что здоровье важнее, и отказалась от местной еды и воды. У меня было две пачки печенья. С водой оказалось сложнее — ни одной запечатанной бутылки на всём судне, только из-под крана. В кафешке продавались банки местного пива и кока-колы. Я выбрала второе. Печенье с колой на завтрак, обед и ужин. 

Мне стало намного лучше. Перемены в моём питании заметили окружающие. За несколько дней на пароме я выучила основные фразы по-португальски:
— Ты хочешь есть? Поешь вместе с нами! — полузнаками-полусловами предлагали тётушки-соседки.
— Нет! Нет! Я не голодна.
— У тебя есть деньги? Мы заплатим за обед в кафешке. Пойдём!
— С деньгами всё отлично. Я просто не хочу.

 

 

   

 

Половина разговоров заканчивалась одним и тем же: «Зачем тебе Манаус? Поехали в мою деревню! Будем жить вместе в любви и счастье!»

 

   

 

 

К сожалению, моего португальского не хватало, чтобы объяснить, насколько мне плохо от местной еды. К тётушкам присоединились помощник капитана и сам капитан:

— Катя, тебе нужно нормально питаться! Пойдём с нами на обед!

Слух о моей «голодовке» постепенно облетел весь паром. Я явно нравилась одному из матросов. Он подолгу на меня смотрел, пытался общаться, смущался, уходил и каждый раз спрашивал, не нужно ли мне что-нибудь. Этот матрос не остался в стороне. Он прибежал к моему гамаку и позвал меня куда-то. Тётушки радостно качали головами :«Да-да! Иди за ним!» Мы прошли за ограждения «только для экипажа», спустились на грузовой этаж, пролезли между коробками с помидорами и оказались на кухне: «Садись. Подожди. Я сейчас всё принесу! — суетился матрос над тарелками. — Я приготовил тебе поесть. Это очень вкусно!»

И он поставил передо мной тарелку, полную всё тем же рисом и мясом. Отказываться было неудобно, но есть — ещё опасней. После этого случая меня перестали уговаривать.

День пятый

Человек быстро адаптируется. Проведя месяц в Африке, я забыла о своём цвете кожи:

— Смотри! Белый человек! Прямо на улице Кот-д’Ивуара! — показывала я друзьям.
— Ну так-то ты тоже белая. И тоже на улице.
— Точно. Куплю себе зеркало.

В Бразилии я слилась с местными жителями. Да, я не говорю по-португальски, ну и что? Зато внешне такая же, как индейцы из лесов. Я так думала до первой фотографии. Оказывается, я выше самого высокого парня и светлее самой светлой девушки. Теперь понятно, откуда столько внимания. Я слишком заметна и экзотична.

Каждый день кто-нибудь из пассажиров или матросов приходил попытать удачу. Одни чем-нибудь угощали, другие учили португальскому, третьи пытались общаться. Половина разговоров заканчивалась одним и тем же: «Зачем тебе Манаус? Поехали в мою деревню! Будем жить вместе в любви и счастье!» Я отшучивалась и предлагала просто дружить. До следующего случая. В два часа ночи меня разбудил матрос: «Пойдём скорее со мной!» На пароме было тихо, все спали. Наверное, случилось что-то важное, если он пришёл за мной. Мы вышли на палубу:

— Ты украла моё сердце.
— Я не могла. Мы никогда не общались. Мы встретились только сегодня, когда твой друг говорил то же самое.
— Ты украла моё сердце. (Что-то ещё про любовь на португальском.)
— Ты даже не знаешь, как меня зовут.
— Я тебя люблю.
— Я тебя не понимаю.

Я пошла спать. Он тоже ушёл и на следующий день оказывал знаки внимания бразильянке. Вот такая короткая любовь.

Из Белема в Манаус паром идёт пять дней. Сегодня мы должны были приплыть. Это по расписанию. Сколько ещё плыть на самом деле, никто то ли не знал, то ли не мог объяснить. Капитан лишь повторял: «Мы опаздываем, но скоро приплывём. Не переживай!» Я пока не переживала: у меня всё ещё было печенье, а в кафе продавали банки с кока-колой.

 

«Виртуальный мир полностью отключился»: Как я отправилась на речном пароме в леса Амазонии. Изображение № 3.

 

День шестой

В первые дни отрыв от мира казался манной небесной. Не нужно было ни работать, ни учиться, только спать и наслаждаться жизнью. Постепенно это начало надоедать. Главное развлечение в пути — раскачивание в гамаках. Есть разные стили. Я, например, люблю запрыгивать в гамак с разбегу и качаться с силой. Мой сосед предпочитал использовать ремень. Он цеплялся за крюк под потолком, ложился в гамак и подтягивался на ремне, медленно раскачиваясь. Парочки раскачивались друг от друга.

Атмосферу умиротворения нарушал лишь ребёнок. Мальчик лет четырёх сидел на полу и играл с жуками, коих на пароме была масса. Чёрные, три-пять сантиметров в длину, они залетали из леса круглые сутки. Меня они пугали. Я несколько раз в день проверяла гамак, а ночью укутывалась полностью. Мальчик же их любил. В его игре одни жуки ходили в гости к другими, и все вместе они играли в футбол. У нас даже произошёл конфликт на этой почве. Я нашла жука в своих вещах, стукнула его тапком и выкинула за борт. «Убийца!» — читалось в глазах парня. Он взял своих жуков и отодвинулся от моего гамака подальше.

На крыше парома ничего не было. Иногда пассажиры поднимали стулья из кафешки и садились пить пиво. Я же ходила туда загорать. Стоило мне в купальнике расположиться, и на крышу больше никто не ходил. «Ой, извините!» — смущались пассажиры и спускались обратно. Не знаю, почему они так реагировали. Наверное, в некоторых частях Бразилии культура всё ещё консервативна.

Разговаривала несколько раз с капитаном. Уже второй день обещает, что мы вот-вот приплывём. Пейзажи за окном перестали выглядеть удивительно. Печенье всё ещё есть. Удивительно, как можно было растянуть две пачки на три дня. И запасы кока-колы всё ещё не иссякли.

День седьмой

Нервы на пределе. Мы должны были приплыть утром пятого дня. Сейчас седьмой, и мы до сих пор непонятно где. Даже пассажиры понемногу стали переживать. Я больше не могу видеть ни печенье, ни колу. Решила перейти на пиво. У еды альтернатив нет: потерплю до Манауса.

В полдень капитан объявил: подплываем! Пейзаж за окном начал меняться. Вместо маленьких домиков появлялись деревни. Пастухи гоняли по полям коров. В загонах паслись лошади.

На пароме тоже начались изменения. Девушки надевали красивые платья и каблуки. Парни больше времени проводили перед зеркалом. Люди радовались и даже танцевали. В кафе включили громко музыку и устроили дискотеку. Это чувство сложно описать. После долгого ожидания мы наконец приплыли. Мы сможем сойти на берег. Кажется, что в этот день возможно всё. Хочется бежать, творить, что-нибудь делать. И немного поесть.

Между объявлением капитана и прибытием прошло семь часов. В порт мы попали уже вечером. Но это не важно. Всё меркнет перед чувством от первого шага на твёрдую землю после семи дней на корабле.

Фотографии: Flickr 1, Flickr 2, Flickr 3, «Википедия».