Герои
8 фотографов, исследовавших мир уличных банд
Фотография всегда была попыткой расширить горизонты. Сначала это были снимки экзотических растений, животных или городов, но со временем интерес перешёл и на табуированные обществом темы: те тёмные стороны жизни, от которых человек всегда пытался убежать. Преступность и насилие — как раз такая часть нашей жизни, с которой мы не хотим встречаться в реальности, и, если бы не горстка отчаянных людей, то мы бы, наверное, и не знали о том, как живут уличные банды и преступные группировки.
Брюс Дэвидсон
Брюс Дэвидсон справедливо считается одним из столпов американской фотожурналистики. Его стаж фотографа насчитывает более 60 лет, а в знаменитое агентство Magnum его в своё время пригласил лично Картье-Брессон. На счету у Дэвидсона четыре знаменитых фотопроекта, каждый из которых занимал у него от нескольких месяцев до нескольких лет скрупулёзного сбора информации. Дэвидсон считается одним из основателей специфического жанра, когда мы вместе с фотографом внедряемся в определённую среду и становимся её частью: это не просто взгляд со стороны, а полноценное исследование новых миров.
Один из первых проектов Брюса — уличная банда тинейджеров из Бруклина. Это была, пожалуй, первая серьёзная попытка исследовать банду подростков-маргиналов, которыми был полон Нью-Йорк конца 1950-х.
«Джокеры» — так называли себя эти молодые ребята с крутыми татуировками и причёсками а-ля Джеймс Дин, настоящие «бунтари без идеала», о которых никто и никогда не заботился, для которых улица была и домом, и местом для развлечения, и просто жизненной необходимостью. Это не те банды, что придут потом и будут приторговывать наркотиками или оружием, это группа аутсайдеров, объединённая своим «плохим» происхождением, молодые ребята, которые просто гуляют и дерутся, просто влюбляются и покуривают травку, просто живут сегодняшним днём, не заботясь ни о чём.
«Это были ребята 15–16 лет, в основном польского и ирландского происхождения. Они были бедные, из семей алкоголиков, они были брошены, и у них не было своего места в обществе».
Джон Ширер
В 1972 году молодой, но уже известный фотограф легендарного Life решил повторить успех Брюса Дэвидсона и внедриться в уличную банду. Сначала Джон Ширер решил найти подходящую натуру в Чайнатауне, где довольно активно действовало около 10–15 банд. Однако чернокожий фотограф сильно выделялся на фоне местных жителей, а его «Лейка» лишь усугубила знакомство, которое закончилось угрозой убийства, если он «ещё хоть раз сюда сунется».
Сделать один из тех качественных и честных фоторепортажей, которыми теперь славится Ширер, ему помог случай: быстрый Эдди, лидер банды «Жнецы», оказался поклонником скетч-шоу, для которого отец Ширера писал шутки, и поэтому радостно принял фотографа, ведь сам Эдди был хорошим парнем и к тому же настоящим художником — он лично нарисовал логотип «Жнецов».
К тому времени уличные банды уже эволюционировали — это была не просто группа социальных аутсайдеров: у каждой банды был свой логотип, свой свод правил и лидер, они контролировали улицы и либо помогали местному сообществу, либо портили всем жизнь. Банда «Жнецы», несмотря на грозную смерть, нарисованную на жилетках, напоминала что-то среднее между группой пионеров и байкерами, которые остались без мотоциклов, — они были условно хорошими, помогали полиции в поисках насильников или угонщиков, боролись с местными наркошами и убирали район. Но всё-таки они оставались бандой: нарушали закон, вершили своё правосудие и избивали членов противоборствующих групп, покупали огнестрельное оружие и при необходимости пускали его в дело.
«Мы жили вместе шесть месяцев. Быстрый Эдди всегда брал меня с собой, даже если речь шла о войне между „Жнецами“ и „Черными пиками“, даже когда „Жнецы“ ехали закупаться крупнокалиберным автоматическим оружием».
Донна де Чезаре
В 1987-м Донна де Чезаре отправилась в самую гущу гражданской войны в Эль-Сальвадоре. С тех пор основная тема, которая интересует фотографа, — как пережитые психологические травмы сказываются на распространении насилия. Её основной проект посвящён тому, как война из Сальвадора перекочевала на улицы Лос-Анджелеса, как дети войны, переехав на новое место, пристрастились к насилию, а взрослые, попробовав кровь, не смогли остановиться. Как оказалось, большинство гангстеров — выходцев из стран Центральной Америки — либо участники войн, либо жертвы, либо свидетели.
Сами проекты де Чезаре напоминают смесь работы фотографа, биографа и социолога; её сильный и амбициозный проект Destiny’s Children — это подробное исследование взаимосвязи между войной и гангстерскими группировками на примере четырёх скрупулёзно задокументированных судеб.
«Джессика бежала от своих воспоминаний до тех пор, пока не была поймана. В тюрьме ей оказалось некуда бежать, и она принялась мечтать».
Жоао Пина
Жоао Пина — молодой португальский фотограф, чьи работы нацелены на изучение социальной несправедливости и политических преступлений, — открыл для себя фавелы несколько лет назад. Исследуя их, он пытался понять, в чём кроется тайна Рио, как красивые глянцевые пляжи Копакабаны и Ипанемы могут быть частью города, где насилие — норма жизни, где на расстоянии нескольких километров происходит ежедневная война?
У Жоао была возможность путешествовать по фавелам не только вместе с различными полицейскими и полувоенными формированиями, но и взглянуть на жизнь вокруг через призму тех уличных банд, которые на самом деле контролируют эти опасные районы. Ведь для фавел банды не только проблема, но и спасение: они родились тогда, когда государство оставило эти районы, и кому-то нужно было заполнить свободную лакуну, кто-то должен был защищать местных от мелкой преступности, кто-то должен был организовывать социальную помощь и выступать в качестве администрирующего органа. Но банды принесли и много насилия, наркотиков, оружия, они приучили людей к крови и страху.
Жоао удалось подчеркнуть главную особенность этого странного мира — сюрреалистичное сосуществование обычной жизни и перманентного насилия. В его снимках детская площадка соседствует с полицейским броневиком, на домах и магазинах полно следов от пуль, а молодые парни не расстаются с оружием даже тогда, когда расслабляются, играя в кикер.
Джозеф Родригес
В отличие от многих других фотографов, Джозеф Родригес на своей шкуре испытал всю прелесть тёмной стороны городских улиц: он успел пройти через тюрьму, героиновую зависимость и попытку суицида. Для него фотография стала спасением, надеждой на новую жизнь.
При этом Родригес не бежал от той реальности, что окружала его с детства, а бросил ей вызов. Иначе не объяснишь, почему после всех испытаний он не стал снимать что-нибудь спортивно-нейтральное или фэшн-ориентированное, а отправился прямиком на жаркие улицы Лос-Анджелеса, где в течение последующих 25 лет собирал документальные свидетельства о том, что такое уличные банды, жестокость и смерть.
«Я как-то снимал в испанском Гарлеме, и, когда я уже собирался уходить, ко мне подошёл восьмилетний мальчик, который сказал то, чего я никогда не забуду: „Можешь стать моим отцом?“ Я тогда понял, что в том месте, где он живёт, нет ничего и никого, кроме наркотиков».
Хосе Сендон
Хосе Сендон — хороший пример человека, которому не сиделось дома. Испанец изучал экономику и журналистику, и нет бы ему писать для «Эль Паис» статьи о кризисе или Каталонии — он взялся за фотоаппарат и поехал путешествовать по странным мировым закоулкам вроде Палестины, Дарфура и Сомали.
Одним из его излюбленных континентов является Африка: в 2006-м он получил приз World Press Photo за съёмки в совершенно дикой психиатрической лечебнице в Бурунди; в 2008-м он был похищен в Сомали, где его продержали в заложниках несколько месяцев, а после всего этого он доехал до самой южной точки континента и сделал крупный фоторепортаж про уличные банды в ЮАР.
Его работа «Гангленд» — мощная картина об уличной преступности в Южной Африке, которая зародилась ещё в 1950-е и усилилась в эпоху последних лет Апартеида, когда страна столкнулась с серьёзными социальными и экономическими потрясениями. Как и везде в мире, главное занятие банд — перевозка и продажа наркотиков, а их среда — грязные и неустроенные окраины, где государство либо отсутствует полностью, либо предстаёт в виде репрессивного полицейского аппарата. Это мы и видим в центре работы Сендона: грязь и неустроенность периферии, людей, преодолевающих свою среду, наркотики, и, самое главное, банду «американцев», чей характерной особенностью является любовь к США и их символам, к оружию и лёгким деньгам.
Йон Ловенстайн
Чикаго объят гангстерскими войнами и погряз в наркотиках, 80% из которых доставляет сюда знаменитый картель «Синалоа» из северной Мексики. В 2006-м Хоакин Гусман, глава картеля, назвал Чикаго своей вотчиной — с тех пор количество наркотиков и насилия на улицах города росло в невероятных масштабах, дойдя до уровня в 500 убийств за год.
Чикаго — безусловно, один из самых жестоких городов США, а его некогда подававший большие надежды район «Южная сторона» считается одним из самых опасных в городе.
Именно там в течение последних десяти лет живёт фотограф агентства NOOR Йон Ловенстайн.
Йон не занимается изучением гангстерской культуры и не внедряется в жизнь какой-то определённой банды, он просто активный житель своего района и стойко терпит все тяготы и лишения опасной «Южной стороны», пытаясь максимально полным образом зафиксировать жизнь вокруг. Именно поэтому в его невероятно атмосферных и тягучих чёрно-белых снимках заброшенные пустыри, члены банд и очередное место преступления удивительным образом соседствуют с районными праздниками, свадьбой, выступлением местного рэпера или митингом в поддержку Барака Обамы.
«Мы все достойны жить в безопасности, в обществе, где есть пристойная работа, жильё, где нормальное образование и медицинское здравоохранение. И всего этого нет здесь, в „Южной стороне“ Чикаго. Здесь отсутствие надежды и недорогое огнестрельное оружие, которое доступно каждому, образуют смертельную комбинацию».
Родриго Абд
Аргентинец Родриго Абд исследует тёмную сторону Гватемалы, страны, где целых 36 лет шла жестокая гражданская война, страны, где комбатантов за левые и правые идеалы сменили уличные банды и торговцы наркотиками, страны, где древняя архитектура и заповедники соседствуют с высоким уровнем преступности.
Родриго можно считать в какой-то мере последователем идей Донны де Чезаре, ведь он тоже исследует посттравматический синдром целого общества и пытается задокументировать эту явную и ужасную связь между насилием гражданской войны и насилием уличных банд. Большинство марас — дети тех, кто воевал в 1980-е, они уже не видят в убийствах нечто плохое, они готовы переступить через католические догмы, лишь бы улучшить свой социальный статус.
Работы Родриго — это яркие, но в то же время жуткие кадры обычной жизни в Гватемале, это кровь, страх и жестокость, это насилие, которое будто бы обречено на вечное распространение.
«Для меня это всё — часть послевоенного времени. Все эти банды, убийства, состояние государства и общественных больниц, трупы, которые скидывают в обычные ямы потому, что на кладбищах просто не хватает мест. Это католическое общество слишком закрыто, слишком пропитано страхом, тут люди совсем перестали доверять друг другу».
Фотографии: Magnum Photos, Museum of Uncut Funk, Donna de Cesare, Joao Pina,
Joseph Rodriguez, Jose Cendon, NOOR, Rodrigo Abd
Комментарии
Подписаться