«Граффити как социальный инструмент мертво»: Интервью с художником Zoer

На прошлой неделе в Москве побывал французский граффити-художник и иллюстратор Зоер, который принял участие в создании нового рекламного ролика для бренда Lacoste. С помощью валика, краски трёх цветов и особой техники Зоер внедрил в жилое пространство изображение, которое способно открыться зрителю только при оптическом смещении. FURFUR решил встретиться с художником и побеседовать с ним о популярности оптических иллюзий в современном граффити и о том, как коллаборации с модными брендами влияют на уличное искусство. 

FF: Ты начал рисовать, когда был ещё совсем ребёнком. А когда ты увлёкся непосредственно стрит-артом?

Я начал обучаться рисованию ещё в раннем детстве и на протяжении многих лет рисовал в чёрно-белом. Потом, в возрасте 16-17 лет я открыл для себя граффити и с тех пор не останавливался.

FF: Ты очень разноплановый художник: помимо того, что ты граффитчик, ты ещё и иллюстратор и графический дизайнер. Когда ты начал заниматься коммерческим дизайном?

В 2008 году, после окончания своего обучения. Я работал на фрилансе для разных компаний и в разных сферах, но больше всего меня заинтересовал именно дизайн продукции и объектов.

FF: А почему решил подписать контракт именно с Lacoste? Помимо того, что это очень популярный французский бренд, какие ещё были на то причины?

Когда они связались со мной и предложили работать вместе, я сразу же согласился. Я подумал: это бренд, который мне соответствует. Я сам ношу вещи Lacoste. Меня всегда привлекали те цвета и та графика, которую они используют в своих коллекциях. 

FF: В своих работах ты часто играешь с перспективой и оптическими иллюзиями. В рекламном ролике, посвящённом новому аромату, ты рисуешь на стенах, потолке и колоннах линии, которые, если взглянуть на них под нужным углом, образуют изображение упаковки новых духов. Ты назвал эту технику анаморфозом, то есть искажённым изображением. Расскажи, насколько популярна эта техника в современном граффити?

Это движение не ново, технику использовали в живописи ещё в XVI веке. Художники изображали объекты, которые можно было в полной мере разглядеть только при помощи зеркал. Многие и сегодня используют эту технику. Среди современных художников есть те, кто использовал в своём творчестве анаморфозы на протяжении 40 лет, например Жорж Русс. За последние два года появилось много граффитчиков, которые не просто рисуют на плоской поверхности, но соединяют все элементы воедино с помощью этой техники.

FF: Флакон и упаковка духов выполнены в форме куба. Тебе не кажется, что квадрат становится вездесущей в массовой культуре фигурой, в том числе из-за популярности Instagram?

Да, я действительно вижу квадраты повсюду, возможно, это взаимосвязано. Фигуры очень символичны, и квадрат — это некий снимок чего-то. В квадратном пространстве легче выражать своё видение, многие сегодня используют эту фигуру в сфере дизайна.

FF: Изначально главной функцией стрит-арта был протест против системы. Как думаешь, не становится ли граффити частью мейнстрима из-за тесной связи с модой и популярной культурой? Вспомнить хотя бы коллаборации известных граффити-художников с модными и даже люксовыми брендами, как Os Gemeos и Hennessy, Андре Сарайва и Moet & Chandon и, в конце концов, твоё сотрудничество с Lacoste?

Я лично считаю себя скорее иллюстратором, чем граффитчиком. Для меня это разные вещи — обычные рисунки на стене и то искусство граффити, которое возникло в 1970-е годы в Нью-Йорке. Представители того движения не протестовали против чего-то, а просто заявляли миру о себе. Для меня граффити как социальный инструмент мертво, дух протеста был отличительной чертой граффити в 1970-е, 1980-е годы. Сегодня возникло много новых направлений. Не уверен, что те художники, благодаря которым зародилось искусство граффити, хотели, чтобы у граффити была какая-то социальная функция. Но то, что они рисовали на стенах, действительно было отражением тогдашнего общества. Сегодня есть много бомберов и райтеров, которые хотят, чтобы их считали просто художниками, а не протестующими против системы или чего-то ещё.

FF: То есть ты считаешь, что граффити не обладает какой-то социальной функцией?

Нет, не думаю, что у граффити сегодня есть какой-то социальный посыл. Ты особо не задумываешься, когда рисуешь граффити, просто хочешь выразить себя и своё видение, заявить миру о себе как о художнике.

FF: Я заметила, что в некоторых твоих работах пролеживаются российская и советская тематики. 

Да, меня всегда привлекала русская культура, в первую очередь её визуальная составляющая, особенно архитектура. Россия — очень большая страна с соответствующей ей монументальной архитектурой, которая кажется мне очень вдохновляющей. 

FF: В одном из своих интервью ты сказал, что нет смысла состоять в нескольких граффити-командах. Почему? 

Я считаю что граффити-команда — это всё равно что семья, и одна должна быть одна. Самое главное — это работать в команде с людьми, на которых ты всегда можешь положиться. В 2004 году мы с моим лучшим другом Velvet образовали команду CSX. Сейчас нас 12 человек, мы все занимаемся разными вещами, но всегда прислушиваемся к мнению друг друга. Не понимаю тех граффитчиков, которые одновременно состоят в нескольких командах. Думаю, они делают это, скорее, для показухи.