Тамбора, великий и ужасный: Как мы спустились на парапланах в кратер действующего вулкана

Ожидания 

ИРА: Самого полёта я не боялась. Я знала, что ребята, которые идут с нами, очень опытные, и я им полностью доверяла. Я была уверена, что мы не пойдём на неоправданный риск. Я боялась подъёма из кратера вулкана. Я в принципе не очень люблю ходить пешком в гору, для меня это очень тяжело. А гиды нам говорили, что подниматься нужно будет десять часов.

СЕРЁЖА: Это она сейчас так говорит, а перед экспедицией предложила мне пойти в дорогой суши-бар, сказала, что «можно шикануть, вдруг в последний раз». У меня была ещё одна зона ответственности — я отвечал за старты и полёты. В последние несколько дней я очень нервничал, потому что погода портилась. У нас был свой метеоролог, мы его называли верховным жрецом: он давал очень точные прогнозы. Он нам и сказал, что в ближайшие два-три дня будет сильный ветер и дожди. А у нас уже куплены билеты на Сумбаву, люди из Москвы прилетели. Плюс мы много ходим в горы и много летаем, поэтому знаем, что летная погода бывает один раз из трёх.

Подъём к вулкану

Ира: В аэропорту Сумбавы нас встречали гиды, которые очень ответственно подготовились к экспедиции: сами напечатали себе футболки. В фотошопе сделали коллаж из фотографии кратера, параплана, названия и дат экспедиции. У нас был свой логотип, но они его даже не просили, это был сюрприз и полная самодеятельность.  

Оказалось, что в аэропорту есть своя мафия, которая не позволяла никому, кроме их людей, вывозить туристов из аэропорта. Наши гиды заранее договорились с полицейским, чтобы он помог нас вывезти, но полицейский тоже оказался в доле. Пришлось уехать с местными водителями до ближайшего городка, где нас ждала основная группа и машины. Нам обещали четыре супермощных полноприводных джипа. Приехали четыре тачки как будто со времён войны, без крыши, с железными рамами.

Сезон дождей застал нас в этом «кабриолете». Начался дикий ливень, мы промокли насквозь. Из другой машины нам кинули брезент, и мы пытались им как-то накрыться.

Серёжа: Водителем был смешной старичок, который вообще не менялся в лице, что бы ни происходило. Идёт тропический ливень, не видно абсолютно ничего, дворников нет, водитель одной рукой держит брезент, другой рулит, и из-за брезента у него начинают запотевать стёкла. Я выглядывал из-под брезента и пытался протирать лобовое стекло, а водитель с невозмутимым лицом ехал дальше. Потом мы убедились, что дедуля был самым крутым из всех водителей, потому что в гору мы заехали выше всех. Пока мы подъезжали к вулкану, все машины по очереди успели сломаться, застрять или посадить аккумулятор. У находчивых гидов была с собой лопата, и они подкапывали землю под колесами. По дороге, как и вообще за всю экспедицию, мы не встретили ни одного человека.

  Нам обещали четыре супермощных полноприводных джипа. Приехали четыре тачки как будто со времён войны, без крыши, с железными рамами.

Полёт

Серёжа: План был такой: мы слетаем вниз и ждём, пока гиды спустятся в кратер пешком, а сами в это время собираем образцы вулканических пород для геологов МГУ. Мы хотели переночевать внизу, посмотреть на звёзды из кратера, и начать подъём на следующий день. Из-за того, что мы потратили несколько дней на ожидание, пришлось отправлять гидов вперёд. Они спустились за день до нас и ночевали в кратере, а мы полетели на рассвете.

У нас было два вида летальных аппаратов — парапланы и спидглайдеры, такие маленькие парапланы. Если стандартное крыло параплана для моего веса — 25 метров, то у спидглайдеров — 13 метров. За счёт этого он летит в два раза быстрее и устойчив к турбулентности, он в два раза легче, и тащить его тоже проще. Но на приземлении на спидглайдере нужно быть гораздо более аккуратным — времени меньше.

Утром ветер всегда слабый, а с приходом солнца он усиливается, так что нам нужно было отправить ребят на парапланах первыми. Как только первый пилот полетел, мы поняли, какого размера кратер на самом деле. Параплан — огромная конструкция с крыльями по 20 метров — начал превращаться в точку. Пилот говорил, что внизу гиды размахивают флагами, показывают удобные места для приземления, но мы не видели ни индонезийцев, ни флаги, вообще ничего — так это было далеко.

Ира: Естественно, мы были в восторге — столько готовились, ждали и, наконец, увидели, как наш друг стартует. Это невероятно красиво: огромный вулкан на рассвете, и параплан над ним.

СЕРЁЖА: А я немного завидовал, ведь это я хотел быть первым парапланеристом на Тамборе! Но это, конечно, был важный момент для всех. Следом летел индонезийский пилот. Потом он меня благодарил очень много раз и сказал, что это был лучший момент в его жизни.

Особенно тяжело было стартовать ребятам с парапланами. Перед стартом нужно поднять крыло, как воздушный змей; то есть ты ещё стоишь на земле, а крыло уже висит над тобой. И когда ты убеждаешься, что всё хорошо, то просто делаешь шаг вперёд — и полетел. Не надо никуда бежать, прыгать, нужно просто поднять крыло и сделать шаг. Но правильно поднять крыло очень тяжело, если ветер турбулентный, оно может заваливаться или падать. Скорость полёта на параплане 38 км/ч, на спидглайдере примерно в два раза быстрее. Вообще, скорость зависит от соотношения площади крыла к весу пилота.

 Не надо никуда бежать, прыгать, нужно просто поднять крыло и сделать шаг.

Ира: Ощущение полёта, конечно, сложно описать. На параплане ребята летели минут 20, а мы на спидглайдерах по пять минут, но это реально долго. Я успела насладиться полётом, попробовать несколько поворотов, но всё равно хотелось, чтобы это не заканчивалось. Когда мы тренировались, полёты длились меньше минуты. Гидов с флажками мы увидели только перед самым приземлением. Место, которое нам казалось подходящим для посадки, было завалено огромными булыжниками, а это в 99% случаев — перелом. Получилось приземлиться между камней. Мы сразу стали обниматься, поздравлять друг друга. Гиды тоже были под впечатлением. 

Серёжа: Они мне теперь пишут, спрашивают, где можно купить параплан и где тренироваться.

Ира: Когда успокоились, поняли, какой долгий нам предстоит подъём. 

Серёжа: Подъём оказался очень тяжёлым. Вулкан — это не обычная гора, а куча острых камней, слабо скреплённых мелкими камнями и песком. Ты по ним лезешь, а они начинают сыпаться.

Ира: Если наступаешь на шатающийся камень, то он летит вниз и собирает за собой остальные, а за нами шли ещё люди. Было достаточно стрёмных моментов.

Гиды ещё до спуска повесили верёвки, а подвески нам почему-то не дали, то есть мы не пристёгивались к этим верёвкам, а просто держались за них. В результате на достаточно крутом подъёме я почти одновременно схватилась за камень, который рассыпался у меня в руке, и наступила на камень, который полетел вниз, и начала падать. Схватилась обеими руками за верёвку и сильно обожгла ладони. К счастью, у нас была аптечка, Серёжа обработал мне раны, перевязал, но руками ни за что держаться я уже не могла. Были сильные, глубокие ожоги на всех пальцах, слезли целые куски кожи. Тогда и нашлась подвеска, которую нам ранее не предлагали, и меня с её помощью затащили наверх.

Подъём был очень сложный физически, но, к счастью, не такой продолжительный, как нам обещали — вместо десяти часов мы справились за пять. В целом это вполне проходимый маршрут, если ты правильно экипирован и подготовлен. Несмотря на все наши приключения и сложности, как только мы забрались наверх, мы все были готовы слететь вниз ещё раз. Но пожалели гидов.

 Если наступаешь на шатающийся камень, то он летит вниз и собирает за собой остальные, а за нами шли ещё люди