«Я вырос в маленьком городе в центре прерий»: Интервью с татуировщиком Колином Дейлом

FF. Начнём с традиционного вопроса — с чего началась ваша карьера в татуировке?

Мне всегда нравились культура и искусство. Моя мама — художник и ремесленник, и она воспитала в нас интерес к искусству. Что касается культуры, я вырос в Канаде в окружении людей с разным бэкграундом — здесь были и коренные жители, индейцы. Мои родители рассказывали мне об их культуре тоже. Я никогда не знал много о моей собственной культуре, зато разбирался о культуре коренных американцев, культуре индейцев, а затем стал изучать скандинавскую культуру, викингов и прочее.

FF. В одной из статей я прочитала, что вы учились татуировке целых 12 лет у Эрика Рейме, я не ошибаюсь? И если да, как это повлияло на ваш стиль?

Нет, не совсем так — я проработал с ним 12 лет. Моё обучение было очень кратким. Он скорее ввёл меня в курс дела, и я стал работать с ним: взял машинку в руки и начал заниматься татуировкой.

FF. Как развивался ваш стиль? Вы сразу решили заниматься традиционными татуировками?

Да, сразу. Эрик занимался традиционными татуировками и практиковал ручные методы нанесения рисунка. Поэтому я и выбрал его — мне было очень интересно у него учиться, и мне повезло, что он взял меня. Клиенты, которые приходили в нашу студию, были тоже заинтересованы в этом типе татуировок — так что у меня была возможность делать много подобных вещей и экспериментировать.

У меня было много друзей, связанных с археологией и антропологией, и я начал экспериментировать со старыми техниками — прошиванием и так далее. Я не был очень заинтересован в том, чтобы учиться японской или полинезийской технике — просто потому, что уже есть много мастеров, которые занимаются этими стилями. Мне было интересно учиться старым техникам, которые были позабыты.

FF. Как можно определить ваш стиль? Ларс Крутак назвал его «нордический стиль с кельтскими акцентами».

Да, это в самом деле так — и сформулировано очень красиво. Я должен поблагодарить Ларса за этот термин, им можно описать всё, что я делаю. При этом я теперь, скажем так, стилистически вместе с викингами — и многие говорят мне, что мой стиль уже не такой традиционный. Другие люди думают, что меня вдохновляет традиционный стиль, но я делаю свою интерпретацию традиций. Мои корни — скандинавские, но я вырос в Канаде и на мою жизнь повлияли книжки комиксов, японские татуировки — всё это так или иначе проявляется в моей работе. В японском стиле татуировщики делают костюмную татуировку по мотивам определённой истории или мифа — они берут эту историю про одного из богов или героев и развивают её. Я стараюсь сделать то же самое с кельтскими историями: создавать из историй богов и героев свои работы.

FF. Говоря о татуировке в Канаде и Скандинавии, они отличаются глобально?

Честно говоря, я не так много знаю о культуре татуировки в Канаде. Там, где я родился, было не так много татуировщиков в то время — я вырос в маленьком городе в центре прерий, Саскатуне в провинции Саскачеван. Неплохие татуировщики были в городе Калгари — в девяти или десяти часах пути. Там работал Пол Джеффрис, и он делал отличные татуировки в японском стиле. Но я не очень много знал о канадской современной татуировке — на моё представление о татуировке повлияли искусство, история, культура татуировки у эскимосов, коренных жителей Америки. Сейчас эта культура практически мертва, но я надеюсь, что она вернётся к жизни.

FF. И, пожалуй, последний биографический вопрос: расскажите немного про мумий. Я знаю, что на мумиях вы впервые увидели татуировки и интересуетесь ими до сих пор, например, недавно набивали татуировки неподалеку от места, где был найден Отзи — человек из ледникового периода.

Я думаю, меня интересовали мумии еще до того, как меня начали интересовать татуировки. Я был совсем ребенком, когда экспозиция с реликтами Тутанхамона и египетских мумий была показана в Нью-Йорке. О них много говорили по телевизору, и я даже купил... Нет, я был совсем ребенок, так что я попросил своих родителей купить мне каталог этой выставки. Даже не помню, сколько мне было лет: я был очень маленький, но я уже хотел музейный каталог. Мне нравились старые фильмы ужасов —особенно фильмы про Франкенштейна, оборотней и мумий. Интерес к ним пришел из самого раннего детства и неожиданным образом остался на всю жизни. Со временем я узнал, что есть татуированные мумии, и я смог объединить вместе оба интереса и сказать, что меня интересуют мумии прежде всего ради татуировки.

FF. Неужели, все твои инструменты ты сделал сам — из рогов и костей?

Я также работаю и машинкой — когда я занимаюсь большими проектами в студии. Но я все больше и больше практикую ручные методы нанесения татуировки. Я использую только ручные методы, когда путешествую, на фестивалях татуировки и фестивалях викингов (viking market — прим.ред) летом — ставлю тенд и делаю традиционные викингские темы. И есть еще некоторые дизайны которые я в принципе больше не хочу делать машинкой. 

FF. Мне очень нравятся ручные техники нанесения татуировки — но, как это смешно не прозвучит, больше всего меня смущают вопросы стерилизации. Некоторые мастера используют одни и те же инструменты всю жизнь — как быть с этим?

Со стерилизацией есть единственный нюанс — о котором нужно помнить: о том участке инструмента, который контактирует с кожей и проникает под кожу. Если он стерилен, то даже неважно, где будет набиваться татуировка — ее можно делать посреди парковки, например. Так что где вы в этот момент — неважно, важно, что проникает в кожу. Если инструмент стерилен, то все будет в порядке. И важно, как люди будут ухаживать за татуировкой потом — не будут прикасаться к ней грязными руками и так далее.

FF. Мне кажется, что у традиционных методов нанесения три главные проблемы — дорого, долго, и больно. Что скажете на это?

Что касается боли — ручные методы нанесения татуировки, как правило, не так болезненны — в отличии от машинки. Я говорю о любом типе нанесения татуировки — будь то тэппинг или поукинг, например, это не так болезненно, это совсем другой тип боли. Машинка очень острая, очень быстрая, она ранит кожу намного сильнее. Другие техники не так сильно травмируют кожу — но на них нужно тратить больше времени. Боль возникает спустя времени — тело устает, кожа становится более чувствительной. Так что да, на ручные татуировки нужно больше времени — и вот откуда появляется боль.

FF. Как долго вы работаете над одной татуировкой? Понимаю, что это довольно некорректный вопрос, потому что все бывает по-разному, но все же.

Трудно сказать, у меня разные проекты — и разные цены для проектов. Для одних есть почасовая оплата. Но когда я работаю над большими работами, моя цена будет примерно вдвое меньше почасовой. Мне нравится работать над большими проектами, и я хочу оставлять своим клиентам возможность, чтобы их делать. Некоторые клиенты хотят закончить татуировку быстро, так что они приходят каждую неделю или каждую вторую неделю. Другие мои клиенты не имеют возможности для этого: они приходят каждый второй месяц, иногда два раз в год. У меня есть клиент, которому я забивал всю спину, пока он был студентом — и мы работали над ним несколько лет. Он приходил время от времени, иногда раз в полгода, иногда каждый год. Но в конце концов мы сделали ему татуировку во всю спину — это было примером большого терпения и настойчивости с его стороны.

FF. Говоря о клиентах: я прочитала в вашем блоге, что вы долго делал татуировки одному своему клиенту, а теперь набиваете татуировки его сыну.

На самом деле, это очень частый случай — если у кого-то с татуировкой связан приятный опыт, то он будет возвращаться к татуировщику. Большинство людей не так много знают о татуировке — они не ищут информацию в интернете, не знают много о разных стилях, о том, откуда они произошли, о мастерах. Многие люди приходят со своими идеями — иногда даже к ближайшему мастеру. Так что если у них есть хороший опыт, они придут к нему снова и будут продолжать приходить. И когда их дети спросят о татуировщике, они посоветуют им тебя. Многие клиенты сейчас отправляют ко мне своих детей — и это слегка пугает и заставляет меня чувствовать себя старым. 

FF. Вы думаете, традиционные методы нанесения татуировки способствуют более личному отношению между татуировками и татуировщиками?

Не так много людей делает то, что я делаю — руками. Так что да, если ты хочешь что-то такое, то здесь есть ограниченный набор мастеров — немногие это делают и используют ручные техники, так что люди приходят ко мне. Но также они приходят ко мне с машинной работой. У меня есть клиенты, которые приходят ко мне со своими детьми — сегодня татуировка очень популярна, и дети хотят свои татуировки очень быстро, они сразу же набивают себе целые рукава. Представляете? Больше нет того стигматизма, который окружал татуировку долгие годы, она стала намного более популярна, люди хотят начинать с чего-то большого сразу. Мне повезло, потому что я обычно работаю с большими проектами — я иногда делаю маленькие символы, но у меня не так много маленьких работ, в большинстве случаев я работаю с формой тела.

FF. Обычно вы рисуете сразу на теле, я правильно понимаю?

В основном, особенно с большими работами. Или я рисую сразу будущий рисунок на теле, или я начинаю рисовать, придумываю какие-то идеи и разрабатываю их дальше — в том числе и на бумаге.

FF. Как вообще структурирована ваша работа — долго ли вы обсуждаете дизайн, насколько затягиваются разные стадии процесса и так далее? 

Это всегда бывает очень по-разному — в зависимости от того, чего хотят люди. Многие мои драконы рисуются сразу на теле — я делаю драконов так давно, что могу рисовать их по форме тела. Прелесть дракона в том, что для того, чтобы его опознать, нужны только голова и хвост — а остальной рисунок может просто двигаться по телу и мышцам, быть абстрактным. Но если кто-то хочет себе волка или ворона, то этот рисунок должен иметь более чёткую форму — волк должен быть похожим на волка, а ворон — на ворона, татуировщик может немного менять форму, но она должна быть узнаваемой и оставаться в границах того, как это животное выглядит. Так что сначала нужно придумать общие контуры, нарисовать их на теле, потом нарисовать на бумаге и сделать изображение более чистым и снова нанести его на тело.

FF. Возвращаясь к техникам нанесения — сколькими вы владеете? 

Очень многими. Я пробую всё, с чем больше никто не работает. Но я не мастер во всех этих вещах — это не то, чем я занимаюсь каждый день. Мне всегда это было интересно — сначала я заинтересовался мумиями, канадской культурой и так далее. Я работал в госпитале в отделении аутопсии, куда поступали те самые мумии — и у меня был доступ к их фотографиям. Когда я жил в Дании, я смог прочитать норвежские путевые заметки моряков, заинтересованных в татуировке. Некоторых из них получали традиционные татуировки и описывали это в журнале — они рассказывали, как это происходило, сколько времени занимало, сколько было сделано, например, стежков, если мы говорим о технике прошивания, — такой своеобразный учебник. При этом неизвестно, насколько глубокими были эти стежки, как на самом деле использовались инструменты. Я очень много читал и изучал этот вопрос, перед тем как впервые попробовать на практике. Но мне всё равно нужно было учиться.

FF. Какие традиционные культуры татуировки вам нравятся больше всего? Вы много говорите о канадской традиционной татуировке, так что, мне кажется, вам должны нравиться северные.

Мне нравятся все культуры татуировки. Так, например, большинство моих друзей занимается полинезийской татуировкой. Мы говорим на одном и том же языке — мы говорим о традиции, мы говорим о форме тела, негативном пространстве и символизме, культуре, работе ручными материалами, а не руками. Мы используем все эти слова и говорим на одном языке. Мы работаем в разных стилях, но я понимаю их, а они понимают меня.

FF. Вы в самом деле пускаете в свою студию только тех мастеров, кто занимается традиционными стилями? 

Нет-нет, мне интересны разные вещи. У меня много друзей из Франции, которые делают ар-брют, они часто к нам приезжают. У меня есть японские друзья, которые работают палочками тебори. Это хороший культурный обмен, мы многому учимся друг у друга. Я учусь у многих людей — и наоборот. На этих выходных (на московской тату-конвенции. — Прим. ред.) — я работал с Брентом Маккауном из Новой Зеландии. Он работает в технике тэппинга, но смотрел, как работаю я, и теперь он будет пытаться повторять то, что я делаю своими инструментами, чтобы получить более качественный результат. Я очень уважаю его работу и никогда не мог представить, что он будет пытаться использовать те техники, которые использую я, и попытается чему-то научиться от меня. Это очень классно.

FF. У вас были другие истории, такие как с девушкой маконде, к вам после этого обращались представители традиционных культур с просьбой нанести традиционную татуировку? 

Да, это происходит всё чаще. Они узнают обо мне благодаря Юлии и некоторым другим людям из мира татуировки, которые рассказывают о том, что я делаю, такие как Ларс Крутак и Путешествующий Майк, которые написали обо всём этом. Ко мне сейчас приходят новые люди за татуировкой —  им интересно передать технику, в том числе и молодому поколению. Сейчас мне очень нравятся дизайны племени хайда (коренное население северной Канады. — Прим. ред.) — я не делаю их как абсолютно аутентичные хайда, но мне нравится работать и с этими дизайнами.

FF. Почему так важно сегодня сохранять традиции и почему, как вы полагаете, они умирают?

Много традиций умирает, потому что молодое поколение не очень заинтересовано в старой культуре. Они смотрят вперёд, в будущее. И их идеи о будущем татуировки — они черпают их из телевизора — портретные, блэк-энд-грей и так далее, они забывают о прошлом. Сегодня можно найти татуировщиков с совершенной техникой, которые делают реализм, портреты и всё такое, но в некотором роде это даже не татуировка: это как будто они берут искусство и помещают его на тело. Вместо того чтобы работать с телом, они забывают о теле и думают, что тело — это холст. Вместо того чтобы думать о теле как о скульптуре — и вот чем занимается трайбл: он акцентирует тело. 

FF. Вам кажется, что сегодняшнее сближение татуировки с искусством — это неправильный шаг? 

Нет, не то чтобы неправильный. Это привлекает больше талантливых людей, которые занимаются татуировкой. В старые времена это было скорее ремесло: люди отправлялись учиться ему и копировали то, что было на стене, с помощью технических навыков, делали свою работу механически. Сейчас в татуировке происходит намного больше художественного — люди с художественным образованием, зачастую очень молодые, начинают работать татуировщиками. Они много экспериментируют, пробуют разные вещи, что-то работает, что-то нет, но в целом они очень развивают татуировку — и сейчас существует так много стилей, из которых можно выбрать. Сейчас много направлений в искусстве, и эти молодые художники берут их из искусства и переносят прямо на тело. Но я думаю, что иногда им не хватает связи с телом и душой, культурой. Мой друг Дмитрий Бабахин из Санкт-Петербурга мне как-то рассказывал, что лучшие татуировки, во-первых, анатомичны, они подчиняются телу, во-вторых, культурны, у них есть история, и, наконец, они очень личные. Так получаются лучшие татуировки — если удастся совместить всё это в одной татуировке.

FF. Вы считаете, что людям всё ещё нужно значение за татуировкой?

Это очень личный аспект татуировки. Даже если вспомнить тот момент, когда вам, например, было 18, вы напивались со своими друзьями и хотели сделать татуировку на улице Красных фонарей — это очень напоминает традиционную татуировку, которую делал человек из традиционной культуры, достигая зрелости. Это отметка прохождения определенного этапа в жизни, взросления. Это значимый шаг в жизни. Может быть эта маленькая татуировка, которую кто-то сделает себе на улице Красных фонарей, будет так же значима для них, как и татуировка маконде на лбу девушки. Все татуировки очень личные, и большинство из них имеет личные истории за собой. Хотя некоторые люди делают их исходя из других соображений — чтобы произвести впечатление на друзей, например, соревнуясь с ними в количестве татуировок. Но татуировки, которые покажутся друзьям забавными и классными на первый взгляд, могут такими больше не показаться через неделю, через десять лет, через 20 лет, когда ваши дети вырастут. Татуировки останутся с вами навсегда, поэтому нужно выбирать то, что будет с вами всегда.

FF. А какие татуировки ты никогда не будешь делать?

Ничего расистского, ничего деструктивного, что может ранить человека. Деструктивное не только по отношению к другим людям, но и к себе. На мне лежит определенная ответственность, и я отказываюсь делать те или иные татуировки довольно часто.

FF. Как вы думаете, традиционные татуировки подходят всем? Или они должны глобально отражать мировоззрение человека в том, что касается музыки, искусства?

Нет, необязательно, но тебе нужна некоторая связь с этим. Все люди, которых я знаю, которые занимаются лучшей традиционной татуировкой, даже не принадлежат к этой культуре. Но они любят эту культуру так сильно, что посвятили ей свои жизни. Они боролись за каждую маленькую деталь, они не родились с этим знанием, им нужно было читать книги, много учиться, чтобы достичь в этом совершенства. Если кто-то не из Полинезии хочет полинезийскую татуировку и это важно для них, то они должны получить эту татуировку. В некотором смысле они присоединяются к этой культуре.

FF. А вам самому какая музыка и искусство нравится?

Мне нравится всё — все направления в искусстве. Даже если я вижу искусство, которые бы я не повесил на свои стены, мне всё равно нравится смотреть на него. То же самое и в татуировке, например портретной. Я могу смотреть и думать: как это здорово, я никогда не научусь делать так. Это так технически прекрасно, это не то, что я хотел бы набить на себе, но я могу оценить это. То же самое и с музыкой — я наслаждаюсь всеми типами музыки в зависимости от настроения. От панк-рока до рок-н-ролла.

FF. У вас есть любимые символы и рисунки, которые вам нравится делать больше всего? Вы уже говорили о своей любви к драконам.

Да, моя страсть к драконам. Сейчас мне очень нравятся руны, и я много читаю о них — это очень приятные маленькие символы, которые я делаю по разным случаям. Иногда ко мне приходят друзья и хотят, чтобы я сделал что-то на них в честь их дружбы. Ещё я много путешествую и делаю эти символы на конвенциях, фестивалях викингов, это мне сейчас очень интересно.