Всё могут короли: Безумные вечеринки монархов

Наших современников, будь то знаменитости или простые студенты, то и дело обвиняют в развязности и распущенности нравов. Пьющих и гулящих клеймят и осуждают, причитая, что приличные люди так себя не ведут. Мы решили узнать, каким был досуг самых что ни на есть интеллигентных, воспитанных и влиятельных  людей — европейских и российских монархов. Выяснилось, что королевские балы и афтепати были пожёстче закрытых вечеринок Линдсей Лохан. Наслаждайтесь.

Один из предшественников Карла Густава XVI тусил покруче, чем нынешний король. При этом он обошёлся без участия гангстеров, голых моделей и джакузи с шампанским: ему хватило компании своего двоюродного брата Фредерика IV, который приехал в гости, чтобы жениться на сестре короля. Не будем заострять внимание на сомнительном браке: инцест в те времена никого не удивлял. Интересное началось после свадьбы, когда юный король и его кузен решили как следует отпраздновать. Напившись, молодые люди и их свита сели по лошадям и поскакали на прогулку, по пути срывая шляпы и парики с голов прохожих; согласно другим источникам, на бегу они не только пугали людей, но и отрубали головы собакам, козам и овцам, а некоторых животных привели с собой в дворец и расправлялись с ними прямо в покоях, пролив столько крови, что она стекала по ступенькам. Всё это сопровождалась мелким хулиганством вроде поджога мебели и выкидывания картин из окон. Их поведение было настолько пугающим, что священники по всей Швеции молились о том, чтобы страдания, которые приносит стране король, скорее прекратились. Их молитвы были услышаны: как только Фредерик вернулся домой, Карл XII прекратил пьянство на целый год, но сорвался в очередной приезд своего кузена. В тот раз они умудрились привести домой не какую-нибудь овцу, а настоящего медведя, которого напоили вином, после чего бедное животное выпало в окно. После этого случая Карл поклялся больше никогда не пить крепкий алкоголь и за незначительными исключениями держал слово до конца своих дней. Аминь.

Пётр II унаследовал страсть дедушки к развлечениям и некультурному отдыху. Уже в 12 лет он страдал (или наслаждался?) алкоголизмом. Тогда как по учебному плану он был обязан посещать Верховный тайный совет дважды в неделю, явился на совещание всего лишь однажды. И хотя правление империей его не интересовало, царь обожал охоту и веселье. Стоит только предполагать, насколько тогдашнее понимание «охоты» созвучно нынешней «рыбалке».

Юность Петра II и юность Петра Великого были похожи в основном тем, что оба в раннем возрасте стали правителями и быстро привыкли к подчинённым и беспрекословному выполнению их приказов, но если Петру I удавалось сочетать приятное и полезное, его внуку было впору играть в солдатики, а не управлять государством. Царь бодрствовал чаще ночью, чем днём, возвращался в покои в семь утра, недосыпал и целый день оставался в дурном расположении духа. Конечно, вины Петра в этом нет: разные придворные особы стремились ему угодить, чтобы иметь большее влияние на него и, соответственно, на собственную карьеру. К примеру, князь Долгоруков покупал ему свидания с понравившимися девушками (напомним, царю в то время было всего 12 лет). Конечно, все эти свидания и раннее сексуальное раскрепощение ни к чему хорошему не привели — Пётр влюбился в свою родную тётушку Елизавету. К счастью, больше достоверных подробностей разгульного образа жизни малолетнего императора до нас не дошло.

Юная австрийская принцесса Мария Антуанетта начала свою политическую карьеру с шумного празднования своего бракосочетания с французским дофином, а позже королем Франции Людовиком XVI. Кульминацией праздника стали народные гулянья 30 мая 1770 года на сегодняшней площади Согласия в Париже. Народ развлекали за счёт казны музыкой, фейерверком, вином, хлебом и мясом. Пьяные поданные толпились на площади и на подходах к ней. Однако запланированные фейерверки вместо радости вызвали ужас: когда пиротехнические ракеты начали с треском взрываться, народ бросился врассыпную. Многие гулящие попадали в котлованы, расставленные по периметру площади, или были затоптаны толпой. В результате праздника погибли 139 человек и сотни были ранены. Погибших захоронили на кладбище Святой Мадлены — 23 года спустя труп Марии Антуанетты сбросят на этом же кладбище в общую могилу. Такое многообещающее начало.

Хотя Мария Антуанетта стала женой Людовика XVIII перед богом, свою основную по тем временам функцию выполнить ей не удавалось в течение семи лет. По разным данным, Людовик то ли страдал от фимоза, то ли просто не знал, что делать, но, несмотря на все свои старания, Марии Антуанетте не удавалось соблазнить короля, чтобы наконец подарить ему наследника. Недостаток любви и внимания заставил австриячку искать утешения в балах, деликатесах и еде. Мария Антуанетта спала по несколько часов в сутки, ходила на маскарады, на которых не положено появляться королевской особе, и стала жертвой азартных игр. Она проигрывала целые состояния за карточным столом, могла играть сутками, без перерыва на сон (но не забывая об алкоголе). Неспособность короля отвлечь её от игр постепенно стала известна всему двору, а её легкомысленное поведение стало поводом для шуток и насмешек. Ей приписывали не только любовников, но и любовниц, хотя доказательств найти не удалось. В своих письмах матери Марии Антуанетты австрийский посол Мерси д’Аржанто сообщал, в 1778 году королева проиграла 171 344 франка.

Любовь королевы к шикарной жизни на фоне бедственного положения Франции после Семилетней войны не только истощила королевскую казну, но и разгневала народ, который прозвал Марию Антуанетту «мадам Дефицит».

Со временем она стала всё больше восставать против правил дворцового этикета. Она сама выбирала свои наряды, отказалась от многочисленных слуг, выбрав лишь нескольких фрейлин и подруг, таких же тусовщиц, как и она сама. Мария Антуанетта явно уступала по экстравагантности своим коллегам мужского пола, но стоит брать в расчёт и то, что женщинам тогда было позволено гораздо меньше, поэтому роль австриячки в раскрепощении французского двора нельзя недооценивать.

Самюэл Пипс, автор знаменитого дневника о повседневной жизни лондонцев периода стюартовской Реставрации, описывает Карла II как человека, страдающего пороками чревоугодия, пьянства и сластолюбия. У монарха было около десяти «официальных» любовниц и десятки любовниц на одну ночь, которых он щедро одаривал не только деньгами, но и аристократическими титулами. Одна из наиболее приближенных фавориток монарха Нелл Гвин была актрисой из простой семьи, но сумела настолько очаровать короля, что была заселена в царский дворец, где принимала короля на серебряной кровати стоимостью 200 тысяч долларов и заказывала по три бочки устриц каждую неделю — всё за счёт налогоплательщиков.

Карл II был большим любителем оргий и ролевых игр, в которых были задействованы все его фаворитки. Известен случай, когда для развлечения Карла его любовницы имитировали венчание: Барбара Кастлман выступала в роли жениха, Франциска Стюарт — в роли невесты, а остальные играли священнослужителей и свидетелей. После положенных церковных церемоний молодожёны разыграли первую брачную ночь.

Карл II умер от инсульта наутро после подобной оргии.

Даже в условиях жёсткой конкуренции с европейскими тусовщиками звание короля вечеринок точно досталось бы Петру I. То ли развлечения монарха лучше задокументированы, то ли он действительно превзошёл европейских коллег по уровню трэша и угара, но факт остаётся фактом: с запалом Петра не сравнится даже Майкл Элиг. Кульминация страсти к тусовкам императорского двора — основание Петром Всешутейшего, Всепьянейшего и Сумасброднейшего Собора — «организации», пародирующей обряды католической и православной церкви. Юмористические средства просты: алкоголь, наряды и похоть. Некоторые исследователи считают, что Собор был создан с целью дискредитации церкви, и хотя идея проекта вполне вписывается в стремление императора избавиться от стереотипичного старорусского времяпровождения, средства Собора не то чтобы не оправдывают цели, но заставляют напрочь о них забыть.

В вербное воскресение, к примеру, соборяне пародировали традицию шествия на осляти. Согласно запискам Фридриха Вильгельма Бергхольца, генерал-лейтенанта русской армии при Петре, члены Собора под предводительством «князя-папы» отмечали священный праздник катанием по городу на ослах и волах, а также в санях, запряжённых свиньями, медведями и козлами. В общем, Фифти Сент со своим ламборгини и рядом не проезжал.

Упомянутый «князь-папа» избирался как Папа Римский — при закрытых дверях и с неизбежным утрированием церковных обрядов: если ручная проверка пола на прорезанном кресле была всего лишь мифом в католической церкви, во Всепьянейшем Соборе это стало реальной практикой. После того, как наличие «священнического достоинства» подтверждалось, выбранного «князя-папу» сажали в ковш и опускали в гигантский чан, полный пива и вина. Пока обнажённый «понтифик» отмокал в ковше, гости, которым тоже было положено раздеться, пили вино из этого чана и распевали песни на церковные мотивы, но с неприличными словами.

В воспитательных целях Пётр любил подшучивать над боярами: как писал князь Куракин, «людей толстых протаскивали сквозь стула, где невозможно статься, на многих платья дирали и оставляли нагишом». Но всё это — безобидные шутки по сравнению с последствиями, к которыми приводили пьянки. Наиболее известный случай — торжественный въезд в Москву после Полтавской виктории, когда Петр до глубины души поразил датского посланника Юста Юля своим видом и поведением: смертельно бледный, с уродливо искажённым конвульсиями лицом, производя «страшные движения головой, ртом, руками, плечами, кистями рук и ступнями», царь набросился на оплошавшего в чём-то солдата и начал «безжалостно рубить его мечом». Беспрецедентное сочетание кровопролития и веселья.

За время существования Собора — с начала 1690-х до 1720-х годов — за царём закрепилось прозвище Антихриста, а несколько участников соборных мероприятий умерли от алкоголизма. Один из погибших во время излияний Петра был адмирал Франц Яковлевич Лефорт, который скончался после трёхдневного марафона в собственном доме.

Всех соборян крестили потешными прозвищами и званиями, основанными почти всегда на матерной лексике. Самого Петра I окрестили Пахом Пихайх**.

Забавно, что при этом Пётр был борцом с пьянством и, среди прочего, учредил восьмикилограммовую медаль «За пьянство», которая должна была унижать носителя и преклонять его к земле (награжденный был обязан носить её в течение недели). Кажется, самый простой способ вынести такую ношу — быть беспробудно пьяным.

В следующий раз, когда вы будете слушать речитатив Лил Уэйна о том, как круто он тусуется, можете снисходительно усмехнуться и перечитать эту статью.