«Современное искусство — продукт для богатой элиты»: Интервью с иллюстратором Дэвидом Фолдвари

Дэвид Фолдвари — английский художник-иллюстратор, у которого за плечами 18-летний опыт работы с такими компаниями, как Nike, Dazed & Confused, The New York Times, Greenpeace, и The Guardian. FURFUR поговорил с Дэвидом о его творчестве, музыкальном прошлом и отношении к современному искусству.

FF. В начале своей карьеры ты работал диджеем в Брайтоне. Расскажи об этом периоде поподробнее.

В начале 1990-х я поступил в университет в Брайтоне, а в то время диджеинг и электронная музыка ещё не были частью мейнстрима — наоборот, они являлись частью андеграунда. Особенно в таких местах как Брайтон, который был и остаётся городом, управляемым энергетикой большинства молодых людей, проживающих здесь. В 1990-х рейв и электронная музыка были частью моей повседневной жизни, и я оказался вовлечённым в среду музыки и вечеринок. Я тратил все свои деньги на винил и в конечном счёте стал играть в клубах. Не могу назвать это занятие работой или этапом карьеры, скорее, мой выбор был продиктован сумасшедшей любовью к музыке. В итоге я познакомился с процессом создания музыки, что нахожу очень полезным навыком.

FF. А сейчас ты занимаешься музыкой?

Да, но совсем иначе. Я часто слушаю свежую электронную музыку, встречаются очень хорошие вещи. Но мне самому создавать такой продукт уже не интересно, продакшн перестал быть занимательным. В начале 1990-х существовало много сложностей с семплерами и другим внешним оборудованием, а когда всё переместилось внутрь компьютера, в начале это казалось классным — ведь существенно облегчился процесс продакшена, но в то же время некоторые вещи стали потерянными для меня. Поэтому сейчас я увлечён поисками настоящего звука, а не его симуляцией или эмуляцией. Я повёрнут на софте, который может выдавать звучание настоящего музыкального инструмента или заменить собой барабанщика, гитариста, да кого угодно. 

Процесс создания музыки заставляет тебя вкладывать душу и чувства, а я знаю, что каждый восторжен этим моментом, но важно отметить, что мы всё больше устраняем музыкантов из этого процесса, что в итоге приводит к беспонтовому, сухому и бездушному продукту. По этой причине сейчас я пишу музыку только для себя. Я играю на бас-гитаре, меня вдохновляют фанк и джаз 1970-х, я ищу записи, которые пронизаны человеческой атмосферой, а не механической или цифровой. Цифровая революция больше не кажется футуристичной и увлекательной, она превратилась в нечто дешёвое и фальшивое, что может сделать каждый.

Сейчас воздвигнут настоящий памятник увлечениям, связанным с осязаемыми и реальными вещами, причем не только в музыке. И это не просто ностальгия, скорее нечто большее. Вернулись плёночная фотография, винил, люди по-прежнему покупают музыкальные инструменты, эстамп актуален и процветает — цифровая культура впечатляет, но она слишком много времени находилась с нами, и её новизна медленно сползает вниз. Когда-то цифра казалась нам будущим, сейчас же это повседневность, которая многим уже порядком надоела. Она заменила собой большие сегменты нашей культуры и творчества. Поэтому я считаю, что цифра должна существовать с чем-то ещё, с живыми, людскими вещами.

FF. В чём заключается цель твоего искусства? Ты хочешь заставить людей задуматься или просто развлекаешь их?

Многое зависит от того, над чем я работаю, но в данный момент мои работы — это реакция на текст, который мне присылают, поэтому моё мнение вторично. Я счастлив, что людям знакомы не только мои работы, но и моё чувство юмора, они в курсе, какие темы я предпочитаю затрагивать, поэтому в большинстве своём я сосредоточен на работе с проектами, о которых я люблю говорить. Я работаю иллюстратором уже более 18 лет, что довольно приличный срок, и в свете этого думаю, что люди достаточно хорошо знают мой стиль. Моя цель — заниматься работой, которая что-то значит для меня лично, я не стараюсь развлекать людей или заставить их задуматься, меня больше волнует послание, смысл, которые несут мои произведения.

FF. Как люди реагируют на твои работы? Называют ли тебя провокационным художником?

Бывали и такие отзывы, но по прошествии стольких лет я превратился больше в традиционного художника-иллюстратора вопреки странности некоторых моих работ. В основном я работаю с издательскими проектами, каждую неделю выполняю заказы для газеты The Observer. Раньше, когда у меня было больше независимости, люди смотрели на мои работы и спрашивали: «Парень, что с твоей головой?!»

FF. Расскажи о своём сотрудничестве с Nike и Greenpeace. Как они нашли тебя?

Это было очень давно ― когда я только начал работать в конце 1990-х, Nike заметили несколько моих работ для журнала Dazed & Confused, и они оказали мне большую поддержку, чтобы я мог немедленно приступить к делу. Наверное, это была моя самая первая серьёзная работа иллюстратором. Что касается Greenpeace, честно, уже не помню, это было так давно. В то время ни у кого ещё не было своих сайтов, поэтому люди искали художников в журналах и через другие традиционные выходы. Я совсем недавно заметил, что после того, как навернулся мой веб-сайт, люди по-прежнему выходят на меня через эти самые традиционные средства. Сейчас слишком просто найти человека в интернете, гораздо более увлекательно, если ты открыл художника таким непопулярным ныне ресёрчем, а не сидел и таращился в один из своих девайсов.

FF. Ты в основном работаешь ночью. Тебя вдохновляет ночная атмосфера или в чём причина?

Я обожаю работать ночью, потому что в это время могу сфокусироваться и полностью погрузить себя в то, чем я занимаюсь. День больше для бытовых дел и шопинга, занятий спортом и прочей такой ерунды. Сейчас я стал ещё преподавать в Вестминстерском университете, а это, сам понимаешь, в основном дневная работа, поэтому приходится отдыхать и ложиться рано спать. Но если я приступаю к работе именно ночью, то создаю лучшие свои произведения

FF. У тебя есть какие-то любимые темы в искусстве или всё зависит от твоего настроения?

Темы всегда меняются, любимых нет. Сейчас я работаю над проектом Лондонского Тауэра, посвящённого заключённым Лондона в XVI веке, и мне ужасно нравится эта тема, она очень впечатляет.

FF. Как ты относишься к современному искусству? Можешь кого-то выделить?

В зависимости от того, как ты разделяешь классическое и современное искусство. Существует огромное количество художников, делающих прекрасные работы, особенно здесь, в Лондоне. В то же время большая часть современного искусства превратилась в продукт для новой богатой элиты, что комично и ужасно.

FF. В одном из своих интервью ты сказал, что интересуешься культурой Восточной Европы. Какие страны или культурные сегменты Восточной Европы для тебя представляют наибольший интерес?

Я венгр, поэтому предпочитаю старый коммунистический блок, и культура того времени больше всего представляет для меня интерес.

FF. Ты знаком с русским искусством? Знаешь что-нибудь о нашей стране?

Да, я знаком с немалым количеством русских имен. Мне нравятся Маяковский, Эль Лисицкий, конечно Александр Родченко, работы Алексея Бродовича. Нравится архитектура советского периода, я считаю её удивительно красивой. У меня остались очень хорошие воспоминания о России (даже, скорее, об СССР), ещё ребёнком я вместе с семьёй приезжал на выходные в вашу страну. Очень хорошо помню Сочи. Также мы естественно изучали русский язык и историю в школе, ведь я родился в Венгрии.

FF. Назови пять книг и пять фильмов, с которыми, на твой взгляд, должен ознакомиться каждый.

Книги: Курт Воннегут ― «Сирены Титана», Чак Паланик ― «Колыбельная», все новеллы Иэна Бэнкса, Айзек Азимов ― «Основание», Пол Остер ― «Мистер Вертиго».

Фильмы: «Однажды на Диком Западе» Серджо Леони, «Славные парни» Мартина Скорсезе, «Солярис» Тарковского (ни в коем случае не смотрите ремейк, он полное дерьмо), «Вирус Андромеда» Микаэля Саломона, «Зловещие мертвецы 2» Сэма Рэйми.

FF. Твоя самая сокровенная мечта?

Научиться выражать себя через музыку так же, как мне удаётся выражать себя визуально. Это непросто.