«Каждый встречный пророчил нам смерть от рук талибов»: Путешествие в Афганистан на велосипеде

Впервые за пределы родной Томской области я выехал лишь в 19 лет — на поезде, через степи Хакассии. Разнообразие пейзажей и скорость, с которой они сменяются, поразили меня. Для первых самостоятельных путешествий я выкраивал время между учёбой: 20 дней на Байкал, через год — 36 дней по Восточной Сибири. Ну а после получения диплома уехал на 102 дня на Восток — Сахалин, Приморье, Камчатка, Монголия. Это было переломное путешествие — я наконец понял, чем хочу заниматься. Окончательно укорениться в этой мысли мне помогли 5 месяцев работы по специальности, ставшие для меня настоящим проклятием. Поэтому 1 июня 2012 года я уволился, а 4 июня уже поехал в пробное велосипедное путешествие. С тех пор я бываю дома буквально по нескольку дней – и снова отправляюсь в путь.

Цель

Для меня дорога — это образ жизни. Меня часто спрашивают: «Зачем ты путешествуешь?», и я отвечаю вопросом на вопрос: «А вот вы зачем живёте?»
Концепция путешествия помимо внешней составляющей включает и внутреннюю. Познание психологии, социологии, окружающей среды, изменения в питании и образе мышления. По большому счёту, всё, что я делаю, — это воплощение детских мыслей. Тогда я даже не мог себе представить, что в другой стране в это время лето. Все искренние, добрые, светлые и нерасчётливые мысли, мечты — всё из детства. Очень здорово это осуществлять!

Перед началом каждого путешествия я испытываю мандраж: вроде готов, уверен, но есть какая-то внутренняя дрожь. С ней я научился справляться единственным верным способом: идти навстречу страху. Стоит только начать крутить педали, как все опасения тут же становятся иллюзорными. В этот момент и понимаешь, насколько мы преувеличиваем значимость трудностей и сомнений.

Есть еще и внешний фактор. Всевозможные доброхоты каждый раз пытаются отговорить меня, убеждают, что в степях Казахстана меня обязательно съедят волки или украдут степные кочевники, меня пугают змеями, злыми людьми, плохими дорогами, нечестными водителями, гопниками, алкашами. Но я научился не воспринимать всю эту ненужную информацию, которая, как оказывается, совершенно не относится к реальности. Нужно больше доверять себе и миру.

Сейчас я полностью проникся философией жизни на велосипеде — это шанс оценить происходящее внутри тебя без посторонних комментаторов. Созерцателям я очень рекомендую отправиться в долгий путь на велосипеде, без определенной цели, без графика, просто вперёд.

Во время движения я могу учиться, узнавать что-то новое, не теряя бдительности на дороге, прослушивать аудиосеминары на тему путешествий, развивать простые техники медитации, концентрации. Велосипед даёт большую возможность погрузиться во внутренний мир, послушать собственные мысли и систематизировать ту информацию, что была получена ранее. Это легко — просто ехать. Мне не скучно, и я не чувствую себя одиноким.

Снаряжение 

В дорогу я беру с собой самую простую технику: фотоаппарат-мыльницу, МР3-плеер, простой сотовый телефон с режимом фонарика. Ноутбук я отверг сразу. Когда у тебя есть интернет, доступ к картам, схемам, автоматический переводчик — у тебя отпадает необходимость искать дорогу, спрашивать что-то у прохожих, учить чужой язык. Чтобы понять жизнь другой страны, ее культуру, особенности, нужно общаться с людьми. Страну не поймёшь по одним лишь музеям, гостиницам и памятникам архитектуры.

Ночлег

Иногда я прихожу в гостиницу и честно говорю: «Хочу переночевать у вас. Бесплатно». Потом рассказываю о себе. Администраторы звонят хозяевам, и те чаще всего идут навстречу. Так что, смею уверить, не всё в этом мире построено на деньгах. Но это бывает очень редко. В гостиницах, кроме администратора, почти все туристы, а мне интересно местное население.

Вообще, где я только не ночевал: на улице, на пляже, в парке, в интернет-кафе, у гостеприимных местных жителей, в храмах — православных, католических, мусульманских, буддийских. Несколько раз ночевал даже в полицейских участках, куда сам добровольно просился.

Распорядок дня

Мой день начинается очень рано, задолго до рассвета. В 3:00 — подъем, бесповоротно, без раздумий и откладывания на «еще пять минут поваляться». Я сознательно стараюсь вогнать ум в некое подобие анабиоза, практически в полудрёме кручу педали первые часы, что не мешает мне следить за дорогой и быть внимательным. Подобные техники практикуют спортсмены-марафонцы. Утренние сумерки — это время наблюдения за звёздами и луной, если нет туч и небо ясное. Медленно просыпается небо, всё светлеет, в утреннее время в моем плеере звучит очень спокойная музыка, в основном — мантры. Если плеер сел, я слушаю птичек и стрекотание насекомых. Когда рельеф без крутых склонов, я могу поутру ехать, не останавливаясь, по 4-6 часов.

Вторая часть дня проходит за самообучением, как правило, в наушниках звучат разные лекции. Но самое моё любимое занятие во время передвижения на велосипеде — наблюдение за птицами и облаками. Я даже слышал, что есть такая профессия — «наблюдатель за облаками».

Казахстан

Первая ночь в Казахстане меня застала в посёлке Первомайский, где по обе стороны располагались и церковь и мечеть. Как правило, в сельских церквях на постоянной основе нет батюшек, да и смотрители бывают только утром. Поэтому, постояв немного у закрытой двери, я пошёл в Дом Бога — мечеть. Несмотря на всеобщее недоверие, повсеместно распространённое на постсоветском пространстве, имам все-таки впустил меня на ночлег в зал молитвы, причем вместе с велосипедом. Он долго извинялся за то, что в 10:30 вечера и в 2:30 утра он будет вновь громко в микрофон призывать прихожан на молитву и может меня разбудить этим.

А еще было знакомство с участковыми, которые жаждали ответа на самый главный вопрос: «Зачем едешь?» Впрочем, даже полиция прониклась моим рассказом о том, что я еду самостоятельно, без спонсорства и материальной поддержки, во имя Мира и Добра. Напоследок, когда я уже спал, начальник участка положил рядом со мной 500 тенге.

В Алматы я удачно попал в канун для рождения президента. В день всенародного праздника проводились массовые восхождения на пик Комсомола, столицу наводнили туристы, а организаторы устроили всем участникам бесплатные канатные подъемы и спуски.

Там же я неудачно попытался получить визу в Афганистан. Подвела меня честность: вместо стандартных фраз про туризм я опять рассказал про Мир и Добро. Консул, с которым я общался на ломаном английском через двух переводчиков, сказал, что, если я поеду только в город Мазари, он выдаст мне визу прямо сейчас. Но если я хочу двигаться дальше к Кабулу, то он будет вынужден узнавать во имя моей же безопасности о ситуации на дороге этого участка и о военных действиях в это время. Я не мог ему врать, поэтому получил совет ехать в консульство в Бишкеке.

Киргизия 

Я, поселился в храме XIX века, возведенном без единого гвоздя. Мой приезд совпал с великим праздником иконы неизвестного мне названия. Народ собрался со всей Киргизии. Наибольшее уважение у меня вызвали женщины-матушки-бабушки, которые двое суток без остановки готовили трапезу нескольких видов: для прихожан из общих уличных котлов и на кухне для батюшек, отцов, их семей. Адский труд не вызвал ни слова жалобы на усталость. Я стал помогать им, для меня это был своеобразный отдых: мы чистили картошку, варили супы и готовили плов.

Вечером ходил по базару. Исламисты как один утверждали, что я мыслю и живу, как истинный мусульманин, и что мне обязательно нужно принять ислам. И я вспомнил, что почти каждый религиозный представитель говорил похожие слова, кто разбирается, скажет, что все учения пишут об одном и смысл в них один и тот же. Я по-прежнему не придерживаюсь какой-то определённой религии.

В тот же день за ужином познакомился с пожилым весёлым священнослужителем из Ташкента. Он достал телефон и с помощью калькулятора посчитал мои грехи с семи лет по настоящее время — из расчёта в день минимум по одному греху. Цифра получилась внушительная. Теперь я знаю самый минимум своих грехов. Хороший мужик.

Узбекистан 

В Бишкеке ко мне присоединился духовный братишка Коля, с которым мы познакомились во время моего путешествия в Индию. Он выехал из Красноярска и догонял меня — то на велосипеде, то автостопом, то поездом. В Ташкент мы ехали уже вместе.

В Ташкенте подали документы на иранскую визу. Вообще, в этой стране на каждом перекрёстке люди в зеленой форме останавливали нас с вопросом: «Где регистрация?» Узбекистан оказался настолько бюрократичен, что высосал из нас последние деньги на различные справки. Скажу честно, ехать каждый день в режиме, без оглядки, мне намного привычнее, чем находиться в бюрократической суете в больших шумных мегаполисах. Оказалось ещё, что наши разрешения по ошибке отправили в Москву, поэтому визу мы ждали лишних два дня, которые провели в посольстве, где нас уже принимали за своих и разрешали спать на диванах в приёмной.

После Самарканда ландшафт сменялся каждый — от зелёных полей до серых гор. Позже въехали в местность, где на уже трассе начинали продавать питьевую воду в огромных бутылях — с ней там большая напряжёнка. Ночевали у местных жителей. Как раз закончился Рамадан, пошла пора свадеб, поэтому всё больше и больше попадалось на улицах выпивших людей. Камеры для велосипедов китайского производства, купленные нами в Ташкенте, поползли на жаре от большого давления по швам, а запасные ужасно воняли резиной.

Афганистан

По приезде в Кабул чуть ли не каждый встречный пророчил нам смерть на юге от рук талибов. Обстановка и правда была очень напряжённая. Досмотры каждый день, много оружия.

Восьмидневное пребывание в Афганистане было, пожалуй, самым непростым этапом моего путешествия во всех отношениях. В первый же день мы лишились сразу двух фотоаппаратов: Коля свой забыл в машине офицера, а с моим фотиком смылся один афганец в городе Пули-Хумри. Но потери на этом не закончились: пока мы перекусывали местными дынями и арбузами, нас окружила стая ребятишек, после чего из рюкзака исчезли нож и китайская палочка. Колин нож убежал вместе с маленьким ребёнком, который взял его «посмотреть».

Контрасты тут очень ощутимы. Если на пути сюда маленькие детишки прямо на дороге протягивают просто так куски дыни и персики, которые ты берёшь и ешь, не сбавляя велосипедный ход, то местные басмачата кидают камни в спину, когда ты проезжаешь мимо. В стране очень нервно, это ощущается во всём, не только в людях. Тут будто и птицы не смеют петь, а может, их просто и не слышишь из-за общей нервозности окружающих. Негативная тематика похлеще, чем в России. Все разговоры — про Талибан, отрезание голов, плен, бомбёжки, смерть, смерть, смерть. Но самое страшное это милиция.

Ситуация та же, что и в России, разница только в том, что у нас гопников просто одели в форму, а тут ещё и поголовно выдали автоматы. Осмотры и шмоны преследовали нас по несколько раз на дню. После Кабула нас замели в отделение, где сами менты и увели телефон и велосипедный фонарь, тем и закончилось наше путешествие. Консульство принудительным образом вернуло нас в Мазар на самолёте, после чего нас конвоировали до узбекской границы.

Азербайджан

В Махачкалу я поехал один. Ранним воскресным утром в городе не было ни машин, ни людей. С Дербента я начал новую главу путешествия, крутил педали без всяких поблажек, чтобы успеть в Иран до истечения срока действия визы. В Баку не стал заезжать, уж слишком там шумно и загазованно — уже в пригороде.

Читать вывески на дорогах в Азербайджане очень сложно, хоть и латиница, произношение совсем другое, поэтому неразбериха получается страшная, но мне подарили карту, еще и компас зачем-то. Ночевал у военного, который участвовал в боевых действиях в Армении и Иране. Он с пугающим восторгом хвалил местную армию и с гордостью заявил, что его сын служил снайпером и убил шестерых армян. Где бы я ни ехал, получалось, что все страны завязаны в войнах с соседями.

Иран 

Границу с Ираном я пересек в приподнятом настроении. Вновь стало теплее. Ночевал три ночи в беседках у кафе, никто не мешал. Остановился на несколько дней у парня по имени Амир в городе Газвин, в 140 км от Тегерана. В доме не было ограничений в одежде, все ходили, в чём удобно: мужчины в шортах, женщины без балахонов. Они спрашивали, что я думаю об Иране, и очень удивлялись моим комплиментам. Здесь все спокойны и дружелюбны. Ни на велосипед, ни на меня самого никто не покушался. На улицах стоит остановиться в растерянности, как тут же люди спрашивают, чем помочь, в том числе и женщины. А я-то уже настолько привык к азиатским стереотипам, что на женщин и смотреть лишний раз боялся.

Я с каждым часом всё больше влюблялся в эту страну с ее улыбчивыми людьми. Чёрные силуэты женщин в хиджабах делали атмосферу ещё более завораживающей. Кстати, полностью закрытых лиц не так много. В основном это более пожилые женщины, молодые девушки ходят просто в платках. Они совершенно незакомплексованные, спрашивали мои контакты, ничуть не смущаясь, чего нельзя было сказать обо мне.

Несмотря на то, что многие считают эту страну экспортером терроризма по всему миру, на самом деле тут хорошо и безопасно. Нередко меня останавливали на дороге, чтобы приветственно поцеловать по традиции, угостить фруктами. Порой предлагали и наркоту, но от этого я всегда отказывался. Афганку тут курят частенько, но пьют мало. Хотя своих недостатков хватает. Это прежде всего религиозные требования, согласно которым женщины обязаны прикрывать волосы на людях, а мужчины, несмотря на жару, — носить длинные штаны.

Мне всё-таки всучили джинсы, и по городу ходить пришлось в них, чтобы у моих новых друзей не возникало проблем. Женщины и мужчины в транспорте ездят раздельно, гендерное разделение вообще во всём. Народ весьма недоволен этой политикой, но протестовать тут не так-то просто. Именно поэтому мне было так удивительно видеть в такой закрытой стране столько добрых, открытых людей.

Турция 

Турция встретила меня сурово — ветром, который буквально сбивал меня на землю. Вы когда-нибудь видели, чтобы велосипед был направлен вниз по спуску, а ехал вверх? А я это пережил!

Потом всё-таки потеплело, горы превратились в зеленые холмы, утром уже не шёл пар изо рта. По дороге на запад встретил вело-немцев, путешествующих на юга. Славные ребята, но европейская скованность не даёт им принимать подарки просто так. Поэтому за вручённые от чистого сердца телефонные карты Ирана они всё-таки дали мне денег.

Две ночи прожил в мечети в одной деревеньке на 20 домов. После двух недель без остановок я очень нуждался в отдыхе, как моральном, так и физическом. В мечети меня приняли без лишних вопросов о вере и цели. Я читал, писал, смотрел фильмы, делал зарядку, помогал имаму заготавливать дрова. Как-то утром, когда я уже снова собирался в дорогу, приехали милиционеры — узнать, всё ли у меня в порядке. Особенность здешних ментов такова, что они желают помочь, а не создавать проблемы.

Та Турция, что запомнилась мне и осталась, по моим ощущениям, настоящей и самобытной, была именно центральной-восточной-горной. Побережье же, по которому я ехал последние дни, было усыпано барами, ресторанами и сотнями одинаковых городков.

Грузия

В Грузию, или Гургинистан, как её называют соседи-турки, я прибыл накануне президентских выборов, поэтому везде царила соответствующая атмосфера: листовки и плакаты, обращения кандидатов, разговоры по теме. Тут Саакашвили не любят – как и Путина, да и вообще всю политику между нашими странам. Очень радует, что многие понимают эту искусственно созданную заваруху с конфликтами и перестройками, поэтому в целом к русским очень хорошее отношение.

Народ Грузии очень обеспокоен, что многие россияне, поддавшись телевизионным провокациям, приняли на веру, что Грузия теперь стала самым неблагоприятным местом для туризма, что тут хаос и негативный настрой к россиянам. Это неправда. Все ждут изменений, когда в страну хлынет поток туристов из соседних стран. Люди часто спрашивали моё мнение о стране: как, мол, тут у нас, плохо?