Интервью с Föllakzoid: Квартет из Чили говорит на языке немецкого краут-рока

Музыканты из чилийской группы с немецким названием Föllakzoid утверждают, что созданию их музыки покровительствует космос, а написание песен сопровождается коллективным трансом, схожим с религиозным опытом. Эта четвёрка из Сантьяго сумела покорить нью-йоркский лейбл Sacred Bones и приехала в Россию в рамках мирового турне в поддержку своего психоделического лонгплея. Мы встретились с музыкантами перед их московским концертом, чтобы узнать, как живется рокерам в Чили.

Помимо советской эстетики, ребята восхищаются возможностью курить в помещении и безостановочно дымят. Клавишник Камило признаётся, что любит ходить в одном свитере месяцами, поэтому одобряет антитабачный закон, и уходит в другой конец зала, подальше от пепельницы. Барабанщик Диего молча ест красный борщ, время от времени кивая: английский ему пока дается с трудом. Доминго (гитара) и Хуан Пабло (бас и вокал) оказались более разговорчивыми — рассказали нам о своей любви к России и об астральных силах, которые соединяют современную Южную Америку с остальным миром.

Föllakzoid

Краут-рок из Чили

Ваше вИДЕО К ПЕСНЕ «9» СОСТОИТ ИЗ НАРЕЗКИ КАДРОВ МОСКВЫ 1980-Х. ПОЧЕМУ ВЫ ВЫБРАЛИ ИМЕННО МОСКВУ? 

Доминго: Отчим нашего друга ездил в тур по СССР со своей группой. Он купил в московском магазине плёнку для своей камеры, а вместе с ней ему вручили ещё две бесплатные: на одной была инструкция к использованию, а на другой достопримечательности Москвы и Санкт-Петербурга. Нам показалось, что дух России очень подходит к нашей музыке: большие расстояния, строгий, четкий русский язык.

Хуан Пабло: Нам очень нравится советский дизайн, он очень функциональный, концептуальный.

Доминго: Вышло в итоге забавно. Мы вчера были в Санкт-Петербурге, пошли в Эрмитаж и говорили друг другу: «Эй, смотри, это место есть в нашем клипе!»

когда я вас впервые услышала, я решила, что вы из Западной Европы. 

Д: Сейчас нужно прислушиваться к содержанию, а не смотреть на форму. Может быть, поначалу и кажется, что мы из Европы, но если музыку как следует прочувствовать, подышать ею, можно догадаться, что мы из Южной Америки. У аборигенов Южной Америки очень богатая культура, и это наследие передалось всем музыкантам континента, вне зависимости от жанра их музыки. Это касается и нас, в нас живёт эта культура, мы пьём воду из общего колодца. В клипе «Pulsar» я снял 85-летнего чилийского фермера. Это не актёр, он в своей одежде, на своей повозке, в которую запряжена его лошадь. Всё по-настоящему. Над клипом я работал вместе с другим чилийским режиссёром, Родриго Марином.

Х.П.: Меня больше всего вдохновляет визуальное искусство, картины Матиаса Санта Марии, Ивана Мельника. Мы насыщаемся разными видами творчества.

У ВАС ОЧЕНЬ ЗАБАВНАЯ ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ГРУППЫ: ВЫ ЯКОБЫ ВПАЛИ В КОЛЛЕКТИВНЫЙ ТРАНС И ИГРАЛИ ДВА ЧАСА БЕЗ ПЕРЕРЫВА. 

Д.: Так и было! Я был знаком с Диего и Хуаном Пауло давно, но они друг друга не знали. Оказалось, что это неважно. Мы начали что-то наигрывать и так увлеклись процессом, что забыли обо всём на несколько часов. Это случилось однажды и в течение нескольких месяцев происходило каждый четверг. Мы стараемся объединить то, что предлагает каждый из нас, и превратить это в единый организм, а потом начинаем его растить, пока он не станет совершенным. Мы разделяем понимание структуры электронных музыкантов, опираемся на то, что всему своё время. Мы с тобой разговариваем по очереди, верно? Если бы мы говорили одновременно, мы бы друг друга не поняли. Так и в нашей музыке, мы слушаем друг друга и находим подходящий момент и контекст для каждого звука.

Ваши живые выступления сильно отличаются от ваших записей?

Х.П.: Я думаю, мы всегда меняемся. Но это нельзя назвать импровизацией, мы всегда знаем, к чему мы хотим прийти в итоге.

Д.: Невозможно провести одинаковую беседу с одним и тем же человеком дважды. Мы разговариваем на одном языке, используем те же фразы, но беседа всё равно не будет точно такой же. Мы можем даже говорить на одну и ту же тему, но каждый раз кто-то невольно подкидывают новую идею.

ЧТо вы собираетесь делать дальше? 

Д.: У каждого из нас есть занятия вне группы, но это всё главы одной книги, мы все занимаемся искусством в разных его проявлениях. Хотя нам придётся найти другую работу, когда музыка закончится.

а Музыка может закончиться?

Д.: Во всяком случае в её привычном понимании. Возможно, в будущем она будет состоять только из вибраций и света.

Х.П.: Или как погода: приходишь на концерт и вместо музыки чувствуешь холод, потом жар, потом опять холод.

Д.: А мы стараемся создавать атмосферу, погоду и вибрации уже сейчас.

Фотографии: Ксения Кетрар