Как я променял карьеру на путешествия: 10 историй о странствиях по США

Этим материалом мы продолжаем беседу о путешественниках — тех самых людях, которые не тратят время на пустые мечтания. Наш сегодняшний герой работал финансовым аналитиком в банке, а после понял, что круглые суммы не имеют для него никакого значения, потому что в жизни не хватает самого важного. «За несколько лет работы моя зарплата увеличилась в десятки раз. Потом банк принял решение, что инвест-бизнес не приносит ему денег, и закрыл эту ветвь по всему миру. Тогда я все понял. И уехал». FURFUR поговорил с Евгением Славновым и узнал 10 самых интересных историй из его путешествия. 

«В марте я поехал в Канкун и познакомился с девушкой по имени Маша. Как-то раз сидели мы ночью у океана — прямо как в кино: луна отражается на волнах, бриз и вся эта красота. Я говорю, блин, Маш, вроде у меня все есть, но что-то я несчастлив в последнее время. Она мне отвечает: "А что у тебя есть?" Я говорю: "Не знаю, вроде все. Квартира, машина, зарплата, хорошая работа". Она еще раз спрашивает: "О'кей, ну а что у тебя есть?" И тогда я понял, что у меня ничего нет. И такими темпами пройдет 20 лет, и этот разговор повторится, только будет поздно что-то менять. Снова как в кино.

Я вернулся в Москву, через несколько месяцев мы закрылись. Я воспринял это как звенья одной цепи. Потом я просто понял, что я уже не хочу быть мальчиком Женей-аналитиком. Сейчас я все еще не работаю. Денег чуть осталось. Мое резюме говорит само за себя — вчера позвонили, зовут в один очень серьезный банк: "Я нашла ваше резюме, которое вы еще в мае оставляли". Приятно. Все равно не пойду туда. Я придумаю, как зарабатывать деньги, не попадая в эту кабалу. Как именно — пока не знаю».

Сначала я прилетел в Нью-Йорк, а оттуда — сразу в Майами. Город мне не очень понравился, я ожидал большего. Что-то вроде, если взять Геленджик и нагнать туда публику из московских клубов со всеми их нарядами. Вечером спускаешься в даунтаун — мимо со свистом едет негр в шлепанцах на красной Ferrari с кучей телок на заднем сиденье, затянутых в узкие платья. И такой весь город.

Но был там один человек, не похожий ни на кого из встреченных мною прежде людей. Его звали Майк. Вечером обитатели хостела — у нас там был маленький бар в холле — выходили на улицу, где стояли во дворе скамеечки. На скамеечке сидел старикан лет 70-ти: сухой, седой, такой похудевший Шон Коннери. И представьте себе картину — она повторялась каждый вечер — сидит этот вот Майк, старикашка, вокруг него куча людей по 20–25 лет, и все с открытыми ртами его слушают. Как-то раз взял в баре виски и тоже вышел на улицу. Он говорит: «Привет, чувак, чего пьешь?» Я говорю: «Виски». Он отвечает: «О, чистый виски, уважаю, я тоже люблю. Садись, потолкуем». И я сажусь. Он говорит: «Я служил во Вьетнаме, был пилотом вертолета». Во время войны американцы сбрасывали на Вьетнам химикаты, чтобы вьетнамцы не могли спрятаться в кустах. Потом вернулся больной, причем у него неизлечимый рак — то ли гортани, то ли легких, я не помню. Потом вернулся в Штаты, начал жить неподалеку от Майами, красил лодки и барыжил травой. Я на него гляжу и думаю, вот бы мне в его годы таким быть: поразительный чувак — суперначитанный, добрый, веселый. Говорит, будешь в Нью-Йорке, посмотри Sleep No More. Он из тех, кто смысл жизни понял — не спешит. Говорит «У меня есть сестра, ей около 50-ти, но выглядит просто великолепно и сногсшибательно». Я говорю: «Майк, все отлично, я люблю женщин постарше». Он говорит: «Это супер, потому что она любит мальчиков помоложе, вы отлично поладите». Но у нас что-то не сложилось в последний момент. Как-то утром я взял черный фольксваген-кабриолет за 120 долларов и поехал в Ки Вест.

Чтобы попасть в крохотный городишко Ки Вест, нужно ехать по шоссе: в какой-то момент материк заканчивается и начинается путь по островкам, связанным между собой гигантскими мостами. По семь, по десять миль. Едешь, и у тебя с двух сторон океан. Что меня особенно удивило — заезжаешь на какой-нибудь островок, окруженный с двух сторон десятью милями воды, и на нем везде висят знаки «Осторожно, олени». Я долго пытался понять — как вот на маленьком островке посреди океана могут оказаться олени. Там три деревца от силы и весь остров размером с мою кухню.

По улицам гуляют петухи. В первый же день в Ки Весте ко мне подошел какой-то чувак и попросил сигарету. Я угостил, и он завязал беседу — зовут Джей, он пуэрториканец. Он здесь уже полгода живет и знает весь город как свои пять пальцев, и он мне вот сейчас все покажет, а я должен буду угостить его коктейлем. И говорит: «Если хочешь покурить, я тебе все организую, потому что я у себя в Пуэрто-Рико супернаркобарон, здесь у меня есть связи и я все знаю». Я говорю: «Ну, давай». Он ловит такси и просит нас отвести в большое жилое здание на краю города. Мы приезжаем в какое-то жесткое гетто, которое мне страшно вспоминать. Темно, два фонаря на всю улицу, тихо, людей нет, не считая негров, которые толпятся на ступеньках и у заборов. Все выглядит так, как будто сейчас туда заедет кадиллак и оттуда из окон начнут стрелять просто по домам. «Не грози Южному Централу» — один в один. И этот дебил начинает подбегать к каждому негру с вопросом «Чува-а-ак, ты не знаешь, где мне наркотиков подцепить?» — и как правило в ответ слышит: «Что, если я черный, значит я драгдиллер?» Я был уверен, что нас замочат. Вдруг из-за домов выехал чувак на велосипеде. Широко улыбаясь, дает нам сверток — мы ему в ответ бабки — и исчезает.

Отсюда я еду обратно в Майами — забронировал самую дешевую тачку за 30 долларов. Прихожу ее забирать, мне говорят: «Чувак, а ты не хочешь еще 30 заплатить и на "Камаро" поехать?» Конечно, хочу. «Только осторожно, не разбей ее, потому что мы не имеем права давать ее людям, не достигшим 25 лет. Если будут какие-то проблемы — я попаду в беду». Я говорю: «Не ссы, чувак!", — и Камаро поехал в Майами. Отвратительная тачка, больше никогда не возьму.

Как-то вечером в хостеле у меня завязалась беседа с типом, который организует туры по Everglades — это национальный парк рядом с Майами. Там всякие болота, крокодилы, змеи. Долго говорили, часов пять, подливали друг другу. В какой-то момент он заявляет: «Кстати, я сегодня как раз в "Эверглэйдс" ездил!», — и из кармана достает змею. Я перетер с барменом и пошел спать.

Наутро был десятимильный путь под палящим солнцем: шел, обливаясь минералкой к дому Декстера. Дошел до дома и понимаю, что та сторона дома, которую в «Декстере» показывают, она выходит на океан, ее не видно с дороги. А про ту часть, которую видно с дороги, ни фига не понятно, что это домик Декстера. Я нашел в заборе дыру размером с голову — оттуда можно было посмотреть внутрь. Я подхожу, чтобы сфотографировать, и откуда ни возьмись сзади меня появляется полицейская машина. И говорят, что я тут транспэссингом занимаюсь и сейчас меня в тюрягу посадят. Я сказал, что сваливаю. В Новый Орлеан лечу в самолете.

Я вышел из своего отеля, а из соседней двери, где бар, навстречу выходит высокая стройная мулатка в ярко-красном платье. И она попросила то ли прикурить, то ли еще чего-то, потом сказала: «Пойдем посидим». Сначала я подумал, что просто особенно хорош в этот вечер. В общем, до меня не сразу дошло, какие ее истинные планы. Я сказал ей: «Подруга, все супер, меня просто не возбуждает платить за секс просто как факт. Какой бы ты там суперской не была». Она говорит: «Я тебе не предлагаю платить за секс, я же не проститутка. Я тебе предлагаю вот что: мы с тобой пойдем, ты мне нравишься, я тебе нравлюсь, мне хочется веселиться. А потом ты мне просто дашь 100 долларов, чтобы я могла пойти и поиграть в автоматы». Я говорю, в чем разница? Она говорит, ты мне просто нравишься, пойми. Ты не хочешь меня просто выручить и сделать мне приятное? В общем, если бы она просто со мной переспала, а потом попросила бы 100 долларов на автоматы, я бы ей дал эти деньги, а так… Так что мы еще немного посидели, выпили, я поболтал с ней, поболтал со старичком-барменом и пошел спать.

Из Нового Орлеана поехал куда-то в Техас и остановился в городке таком крохотном, что его даже на карте нет. Маленькая трасса в одну полосу, и посреди полей неожиданно «Волмарт». А перед ним — мотель такой классический: сериал есть Supernatural — они там в каждой серии проезжают похожий городок и охотятся на какого-нибудь оборотня очередного. А хозяин — какой-то китаец — лежал на диване, смотрел телик и был не особо рад, что я его отвлекаю от этого занятия. Я прошу комнату для курящих, захожу туда. И там просто дышать невозможно — воздуха нет в принципе, а на полу и по всей комнате сидят огромные сверчки размером с ладонь и смотрят на меня. Я вообще неприхотливый, но этой ночью ложусь спать в уверенности, что меня сожрут.

Нужно жить где-нибудь в Калифорнии и ездить на выходные с друзьями бухать в Вегас. Тогда это супер. А так — не пойми что: днем — дикая жара, по улице невозможно ходить. Вечером — миллионы огней, все горит, все мигает. А вообще, развлечения на любой вкус. Очень классно. Гулял, пил, проиграл 200 долларов в автоматы, ушел с легкой головой.

Приехал и сразу пошел в зуманити: это такой «Цирк дю Солей» с порно. Групповые акробатические трюки полностью голых женщин, совокупляющиеся русалки в гигантской чаше воды — «Мулен Руж» для детей по сравнению с этим. Сидел в хороших местах. Уходить было по-настоящему больно.

Я долго думал все время после поездки, как это описать. Но это просто невозможно. Я подошел к краю, и, когда я это увидел, у меня дыхание перехватило: это другая планета. На Марсе оказался и смотришь. Каньон — триллион раз видел на фотографиях, в видео и что угодно, но вообще даже близко не передает ощущений.

Там по всему парку дороги проложены, я еду — сильно не разгонишься, потому что дорога узкая и петляет — делаю очередной поворот, и — хопа — из кустов выходит олень и мне дорогу преграждает. Из кустов вышел и встал — смотрит на меня. Большая плюшевая игрушка. Постоял и дальше поскакал. На следующий день я поехал в Калифорнию.

В Лос-Анджелесе жила одна знакомая моих друзей, и они мне все говорили, чтобы, когда я сюда приеду, обязательно с ней встретился, потому что «вообще будет отрыв башки». Лена назначает мне встречу в русском караоке.

В зале ресторана, где столы и караоке, очень душно. Русские все курят, поэтому тусуются в предбаннике — основная тусовка тут. Все потеют, курят (ведь это везде запрещено) и общаются. Все новые мужчины мгновенно привлекают женщин: так было и со мной. Стоило войти — хоп, одна чувиха подходит, смотрит мне в глаза, расспрашивает о моей жизни, что я тут забыл и так далее. Потом она только куда-то уходит, и я только собираюсь с Леной пообщаться — хоп, следующая садится. Думаю, хороший хинт для парней: приезжайте в Лос-Анджелес. Если поведете себя джентльменами (угостите девушку) — все внимание ваше. Джентльменов тут нет.

Лена из Питера. Год назад ей приснился сон, что ее похитили инопланетяне и показали Вселенную. После чего она вскочила, собрала вещи и уехала жить в Штаты. Поняла, что жить, как раньше, больше не может. У меня это отняло несколько месяцев — а человеку просто сон приснился. Она учится на актрису, поет, рисует, играет на музыкальных инструментах — раньше никогда не рисовала.

Повезла меня в собачий приют. Потом показала пирс в Санта-Монике и Венис Бич. К нам подошел какой-то белый мужик с баннером и говорит: «Дайте мне немножко денег на операцию: у меня очень большой член, и больше я не могу так жить. Если хотите, я могу показать — не вру, правда». Я отказался. И тут же врезался в компанию черных рэперов: они ходили по пляжу со своими дисками и плеером и предлагали всем их послушать. И если ты совершаешь эту ошибку и надеваешь наушники — они от тебя не отстанут, пока ты у них диск не купишь. Да я же знаю все эти разводы, цыганщина та еще. Но если они тебя ловят, то все — обступают кольцом, и начинается: да что тебе не нравится, ну купи диск, купи диск. Диск стоит столько, на сколько он тебя разведет — от балды.

Лос-Анджелес — это такое место, где ты идешь по улице и понимаешь, что сейчас можешь увидеть что угодно и не удивишься. Идешь — нормальная улица, потом 50 метров безумия совершенного с красной дорожкой, звездой и папарацци, и дальше опять нормальная улица. Армянский квартал, корейский квартал, китайский квартал, латинский квартал. Я приехал на неделю и остался еще на одну.

В этот раз в Канкуне было не так, как в марте во время spring break. Там я встретил парочку — года по 22, наверное. Я им пытался объяснить, что со мной стало происходить, когда моя компания закрылась, и как все удачно произошло — что я совершенно не хочу этим дальше заниматься. Они мне сказали, что безумие от этого отказываться: что я жил в настоящей мечте и сидел на золотой вершине. «Супержизнь. Машина-зарплата-работа». Я говорю: «Понимаешь, ты с яхтой и ты без яхты — это одно и то же». Они непонимающе на меня глядят.

Самое смешное, я когда-то их отлично понимал, и я бы еще в апреле реагировал точно так же. В этом и есть вся жопа того, что мне в день рождения позвонили и меня поздравляли. Все мне говорили: «Женя, желаем тебе найти хорошую высокооплачиваемую работу». И это был один из мерзких дней в моей жизни. Когда тебе звонит 40 человек и они совершенно не понимают тебя и то, что тебе нужно в твоей жизни... Это ужасно. Я провел в Канкуне неделю и с облегчением уехал.

Я стою в очередь на Sleep No More. Сзади меня стоят два типа из Сан-Франциско. Они курят сигареты, и тут один из них говорит: «Блин, чем мне нравится Нью-Йорк, так это тем, что здесь можно нормально курить сигареты и на тебя никто не будет коситься. И вообще здесь люди не такие снобы, как у нас в Сан-Франциско». Я говорю: чуваки, я вот только что оттуда, я с вами согласен, просто в точку.

Мы вошли внутрь. Приходит твоя очередь — тебя заводят в маленькую комнатку, всем выдают маски и говорят: добро пожаловать к нам в отель. Смотрите на здоровье, делайте все что угодно, чем более вы любопытны, тем больше впечатлений получите. Два правила: ни в коем случае не снимать маску и ни в коем случае не разговаривать. Все остальное — на ваше усмотрение.

Так круто. Майк говорил: «Будешь в Нью-Йорке, обязательно сходи, бомба». И вот, пожалуйста — самое яркое впечатление в моей жизни. Я бы там с удовольствием еще целый день провел. Но наутро у меня самолет в Москву.