Не прошло и нескольких месяцев после того, как в Египте сняли действовавший два года запрет на посещение футбольных матчей, как снова беда. В результате беспорядков у стадиона в Каире погибло по меньшей мере 40 человек. После этого Футбольная ассоциация Египта отложила проведение национального чемпионата на неопределённое время. Как получается, что после революции 2011 года египетские ультрас стали виновниками и жертвами уже двух крупных трагедий? Почему власти то действуют предельно жёстко, то идут на поводу у фанатов?

 

Рождение новой силы 

Футбол в Египте любят давно, но организованные фанатские движения в стране появились буквально вчера: на волне активного развития интернета в 2005 году несколько крупнейших форумов любителей футбола потихоньку превратились в первые и до сих пор наиболее влиятельные «фирмы». Фанаты двух самых популярных в стране команд — «Аль-Ахли» и «Замалека» — вдохновились итальянской и британской хулиганскими субкультурами и решили буквально с нуля создать свой собственный околофутбол. 

При понятных сходствах новоявленные египетские ультрас имели одно очень серьёзное отличие от своих европейских коллег: им совершенно не подходила традиционная биполярная система правых-левых взглядов, поэтому свято место идеологической платформы занял антиавторитаризм, волей-неволей объединивший даже заклятых врагов Различия — «Аль-Ахли» традиционно считается клубом националистически настроенной городской бедноты, а за «Замалек» болеют богема и интеллектуалы — оказались значительно слабее, чем общие проблемы. 

Организованные и энергичные ультрас быстро стали не только украшением домашних трибун, но и головной болью администрации — например, в 2007-м «Аль-Ахли» отказался предоставлять своим фанатам пустой стадион для репетиции хореографических перформансов, а те, в свою очередь, регулярно устраивали акции против повышения цен на билеты и монополизацию спортивных телетрансляций. Даже такие будничные для фирмачей со всего мира конфликты стали мощным подспорьем в формировании у египетских любителей футбола принципиально новой групповой идентичности. 

В условиях, когда 30 лет страной правит один человек, а какие-либо поползновения в сторону отстаивания своих гражданских прав пресекаются жесточайшим образом, возможность этой новой групповой идентичности стала для многих настоящим откровением: у тех, кто по каким-то причинам не нашёл себя в политическом исламе, появилась возможность стать частью чего-то большого, громкого и на многое способного. По словам одного из болельщиков, «самого концепта независимой организации просто не существовало — ни профсоюзов, ни политических партий». Ультрас стали первыми в новом тысячелетии автономными акторами в египетском общественном пространстве. 

Новую силу признал даже президент Хосни Мубарак, внезапно начавший интересоваться делами национальной сборной по футболу. Но было поздно: уже тогда хулиганы, как и подавляющее большинство простых египтян, прекрасно понимали, как устроена действующая власть. Впрочем, до 2011 года фанаты, за исключением отдельных амбициозных лидеров, не проявляли никакого интереса к политике. Хорошо координированные многотысячные группы просто ходили на стадионы, устраивали акции и иногда дрались между собой, чувствуя себя, возможно, самыми свободными людьми в Египте.

   

Хорошо координированные многотысячные группы просто ходили на стадионы, устраивали акции и иногда дрались между собой, чувствуя себя, возможно, самыми свободными людьми в Египте. 

   

Красная карточка: За что в Египте запретили футбол?. Изображение № 1.

 

 

Организационная структура

Лидеры ультрас в большинстве случаев — хорошо образованные выходцы из среднего класса, знакомые с европейской околофутбольной культурой и выстраивающие египетскую по её принципам. При этом вывести среднестатистического рядового ультрас просто невозможно — организации объединяют под своими флагами самые разные слои египетского населения. 

Ультрас в Египте — это квазигоризонтальные структуры смешанного типа. Они децентрализованы, но всё же подразумевают систему лидеров. Как правило, региональные субгруппы координируются основными столичными комитетами. Лидеры фанатских формирований предпочли сохранить анонимность, не став перетягивать внимание на себя в разгар революции.

   

Революционный расцвет 

Когда стало понятно, что власть готова применять насилие к выходящим на Тахрир, столичные ультрас организованно поддержали демонстрации, взяв на себя роль телохранителей протеста. Уже на первых этапах это сыграло очень важную психологическую роль: благодаря открытым обращениям ультрас на YouTube обычные горожане почувствовали, что получат определённую защиту от агрессивных правоохранителей. 

Очень кстати пришлись высокая степень организации и боевой опыт столкновений с полицией: именно ультрас были самыми серьёзными оппонентами государственных спецподразделений. Хорошо вооружённые полицейские оказались не готовы столкнуться с дисциплинированным, тактически подкованным сопротивлением с его компактными группами по 20 человек и географически продуманными акциями. Фанаты организовали доставку и метание камней, строительство баррикад и прочие необходимые процедуры герильи. По сути, они перевели конфликт власти и протестных масс из сценария подавления толпы в полноценное сражение за город. 

Исследовавший революционные процессы Эль-Шерифф отмечает несколько основных качеств ультрас, которые безусловно помогли им стать главной действующей силой протеста: это боевой дух (привычка постоянно поддерживать состояние экзальтации), гибкость (умение быстро выделять малые группы для опредёленных целей), антитрадиционализм (не раз выступали против консервативных запретов и до революции) и групповая ментальность.

Украденная победа

Как мы знаем, свержение Мубарака так и не принесло Египту покоя — после него власть в результате демократических выборов перехватил исламист Мурси, которому тоже оказалось совершенно неинтересно строить эту вашу демократию. Народ опять вышел на площади, в конфликт вмешались военные — в итоге в Египте до сих пор никак не закончатся политические репрессии и открытые столкновения на улицах. 

После, казалось, победы революции фанатское движение обрело безумную популярность: неофиты устремились потоками в «фирмы», размыв опытную и организованную структуру, на создание которой ушло десятилетие. Это привело к нежелательным инцидентам и вспышкам насилия — новые члены привыкли к режиму «ни дня без бунта» и охотно веселились под престижными знаменами. Разобравшись с выборами, новые власти не могли не озаботиться усмирением своего главного неформального конкурента. 

 

Красная карточка: За что в Египте запретили футбол?. Изображение № 2.

Матч между «Аль-Ахли» и заштатной «Аль-Масри» проходил в Порт-Саиде 1 февраля 2012 года, в годовщину революции. Победу неожиданно одержали хозяева поля, но это был не главный сюрприз вечера — сразу после матча на поле высыпали десятки мужчин, которых позже идентифицировали как фанатов «Аль-Масри» — они с ножами в руках атаковали гостевых фанатов, которые даже не смогли вырваться со стадиона через ближайший выход. Ворота были закрыты, стоявшие рядом полицейские не стали их открывать. В этот вечер более 1000 человек получили серьёзные ранения, 79 погибли.

Несмотря на то что драки между фанатами и выбегание на поле — проза жизни египетского околофутбола, у очень многих возникли сомнения в том, что резня в Порт-Саиде была просто трагическим совпадением. Форвард «Аль-Ахли» Мохаммед Зекри позже расскажет, что слышал на поле, как полицейские подбадривали нападавших. Бездействие полиции, выключенный внезапно свет и так и не открытые вовремя ворота — многое указывает на то, что бойня получила санкцию свыше. Среди пострадавших не оказалось почти ни одного фаната «Аль-Марси».

Инцидент стал отличным поводом для изоляции фанатского сообщества и агрессивной полицейской кампании правительства — консервативная часть населения отвернулась от недавних заступников как от агрессивных смутьянов, усиление мер безопасности было встречено если не на ура, то по крайней мере без особого возмущения. 

Ультрас это не смутило — участвуя в новых протестах, футбольные фанаты потребовали от правительства реформ полиции и судебной системы. «Ахлави» саботировали профессиональные матчи в Каире и вынудили руководство Футбольной ассоциации Египта отложить проведение национального чемпионата до оглашения приговоров по делу Порт-Саида. Весной 2013 года суд вынес финальный вердикт: 21 из 72 обвиняемых были приговорены к смертной казни, один из офицеров охраны получил 15 лет тюрьмы, второй — пожизненный срок. 

Футбольные фанаты до сих пор являются серьёзной альтернативной и правительству, и религиозной оппозиции силой. Но никто из лидеров группировок не спешит выводить имеющийся потенциал в поле институциональной политики. В конце концов, не обязательно быть политической платформой, чтобы форматировать общественное пространство. Египетские ультрас существенно опередили в развитии остальное население страны, всего за десять лет сформировав крепкую независимую групповую идентичность в условиях авторитаризма. По иронии судьбы буйные любители футбола взяли на себя функции того, что принято именовать избитым словосочетанием «гражданское общество». Как и положено авторитарным элитам, нынешняя египетская власть с ним изо всех сил борется.

   

Очень кстати пришлись высокая степень организации
и боевой опыт столкновений
с полицией: именно ультрас были самыми серьёзными оппонентами государственных спецподразделений.