Мы в FURFUR продолжаем проводить раскопки местной независимой музыкальной сцены, так что пару раз в неделю готовы радовать читателей интересными находками. Сегодня в эфире — пластинка «Lost in Beloyarsk» молодого российского продюсера Danny O’Lumerz, выросшего в одноимённой деревне в Сибири и посвятившего ей и другим подобным местам целую запись. 

 

 

 

 

 

Danny O’Lumerz: «„Города — это ****** [жуть], страшнее только деревни“ — устами классиков. Вот, собственно, об этом и моя дебютная EP — о провинциальном отчуждении и всё ещё включённом телевизоре. Мне трудно себя отожествлять с современной интернет-культурой, хоть у меня и появился диалап-модем и даже страница во „ВКонтакте“ раньше моих сверстников. Но я вырос в Белоярске, здесь всегда было важней то, чем ты являешься в реальной жизни, вместо какого-то самоутешительного эскапизма в социальных сетях. Белоярск — это апогей так называемого рассеянства. Некогда ранее посёлок городского типа, ныне ставший районом города Новоалтайска, в котором недавно открылся первый большой торговый центр, тотем капитализма. Но в умах местных (и в моём в том числе) всё ещё существует серьёзная грань между городом и этим самым Белоярском.

Белоярск с давних времён славился своим криминальным прошлым и вообще большой опасностью для мимо проходивших. И знаете, что самое трагикомичное? Эта запоздалая отрыжка, тянущаяся с 1990-х, всё ещё имеет место быть. Всё ещё существуют воровские и пацанские понятия, благодаря которым я в своём родном районе недавно чуть не получил от пьяных дембелей. Молодёжь по-прежнему вдохновляется „Бригадой“ и физруком Фомой.

Собственно, „Lost In Beloyarsk“ как раз и посвящён всему этому. Здесь всё ещё включён круглосуточно телевизор, отсюда и вырезка прекрасной ТНТ-заставки „блондинки из «Универа»“ в треке „When U Were Real“.

В один момент я решил: надо отсюда бежать, поехал учиться в Новосибирск на инженера. Пока искали с отцом комнатушку мне, агентство нас уже успело намотать на пару косарей. Затем нашли на Гусинобродском шоссе (тоже не ахти спальный район), разгружаем чемоданы, цыганята бегают на улице вокруг столика с настольным теннисом и орут отборную брань, кровь на лестничной площадке. „Что-то удивительно родное“, — подумал я. Три месяца прожил в этом аду и чудом оттуда сбежал.

Затем друг из Барнаула приехал, с которым мы собирались лететь на Blur в Москве, и мы начали уже жить более-менее: я занимался музыкой, он — видеопроизводством. Судьба и Вова Khali свели меня с местными достаточно известными в кругах „другого хип-хопа“ ребятами из SpaceCave. Собственно, они и меня начали называть даже не Данил, а Белоярск, видимо, как его явное воплощение.

 

 

   

 

Белоярск — это дыра, и самое страшное,
что из таких Белоярсков вдоль и поперёк
вся Россия и состряпана, но я её люблю какой-то совсем нелогичной дурацкой любовью. 

 

   

 

 

Так или иначе закрутилось помаленьку, я начал играть диджей-сеты у них на вечеринках, ставил даже что-то из PC Music, на что школьники подходили и отвешивали респекты, а публика повзрослей пока непонимающе фыркала. Но самым впечатляющим моментом того периода стал сет, во время которого публика вдруг принялась скандировать „Белоярск!“.

И тогда я решил: всё, не буду бежать от своего происхождения, а, наоборот, выпячу его, насколько это возможно, сделаю серьёзную запись, она будет вся посвящена моей малой родине при всех её недостатках, но в то же время прекрасному лесу рядом, друзьям, каких нигде не сыщешь, и вечному полю, на котором особенно чувствуешь, как юность ласкает тебя летними вечерами. Отчислился из универа, выслушал со всех углов о том, что всё, жизнь моя пропащая отныне, перебрал всю жизнь-то эту: фотографии, частный дом свой исходил вдоль-поперёк, изучив каждый прогнивающий угол. Вобрал в себя и частички личной своей мифологии — у меня тоже был круглосуточно включён телевизор, не забывайте.

Белоярск — это дыра, и самое страшное, что из таких Белоярсков вдоль и поперёк вся Россия и состряпана, но я её люблю какой-то совсем нелогичной дурацкой любовью. Так, на этой записи с помощью юлящих синтов, цокающих колокольчиков и семплов из Фрэнка Оушена я на время остановил свой эскапизм. И сам себе же сказал „Прошу, останься“ в одноимённом треке, хотя девочки, наверное, думают, что я имел в виду другое. 

Напоследок расскажу, что отец с малых лет брал меня с собой в дальнобои по стране. В дороге ты не можешь ничего, всякая ответственность сеет тревогу, а в кабине ты её лишён, едешь и созидаешь, максимум — можешь развернуться и поехать в другую сторону. Телефон выключишь, и до тебя ни одна плохая новость не дойдёт. По жизни скачу туда-сюда, из Белоярска в Новосибирск, из Новосиба обратно, обратно в армию на год, потом в столице корни, может быть, пущу. Как ведь говорят: „Хорошо там, где нас нет“, — так вот, меня и так нигде нет, затерялся». 

Для музыкальных премьер на сайте FURFUR мы завели специальный ящик — music@furfur.me, куда вы можете отправлять свои альбомы, ипишки, клипы и прочие законченные релизы. Не забудьте поподробнее написать о себе и прикрепить ссылки на всякие «Саундклауды». Ответим не всем, опубликуем не всё, но почему бы не попробовать.