Личное дело: Интервью с Крисом Мэнеком, основателем Stones Throw

Именно благодаря Stones Throw Records мир услышал музыку Мадлиба, Алое Блэкка, Джеймса Пэнтса, Dam-Funk и многих других. Говоря об истории лейбла Крис Мэнек, более известный как Peanut Butter Wolf, пишет, что никогда не слушал мейджоры и выбирал музыкантов, руководствуясь только своими предпочтениями. В перерыве между записью музыки и работы над лейблом Мэнек нашел минутку, чтобы рассказать FURFUR о себе, музыкантах и событиях детства.

Раньше я всегда защищал своих музыкантов, когда пресса обрушивалась на них с критикой. Вступал в гневную переписку с парой крупных журналов, которые всячески поносили Мадлиба на заре его карьеры. После всех этих препираний я наконец понял, что лучше молчать и вообще не ввязываться в споры с прессой, потому что в результате журналы, с которыми я ссорился, просто игнорировали все, что в дальнейшем выходило на Stones Throw. Оба эти издания просто перестали писать про большую часть наших событий, а если писали, то что-то плохое.

Зато я обращаю внимание на письма и жалобы наших фанатов, хотя стараюсь не принимать их слишком близко к сердцу. Есть чуваки, которые поддерживают меня, и те, кому я страшно благодарен — для таких, как они, лейбл и существует. Не могу же я делать его для всех. Фишка в том, чтобы делать что-то для себя и быть уверенным в том, что есть где-то люди, которые оценят то, что ты делаешь, по достоинству.

Постарайся не зависать с неудачниками. Дело в том, что нас учат поступать с людьми так, как мы хотим, чтобы поступали с нами. Не очень хорошо воевать с ненавистью при помощи любви, но еще хуже бороться с ненавистью при помощи ненависти. Лучше всего не принимай это близко к сердцу и двигайся дальше. Дай этим людям возможность найти другую мишень для ненависти. В моей жизни есть много людей, которые каждый день проявляют любовь, так что лучше сконцентрируйся на этом, чем на ежедневном разочаровании.

Хоть я и владею лейблом, я не владею умами людей, не могу их контролировать. У фанатов на все есть свое мнение, и вот они как раз и контролируют музыкальную индустрию, а не наоборот. Крупные лейблы тратят миллионы долларов, пытаясь навязать фанатам, какую музыку им слушать (и покупать). И они не всегда оказываются успешны.

«Поскольку большинство ваших вопросов апеллируют к прошлому, вот вам несколько моих старых фоток». Крис (справа) со своим товарищем. Фотография 1983 года.

Первое авто

Первая машина появилась у меня в 1989-м — это был Ford Probe, который я разбил примерно через полгода. А это, между прочим, была спортивная тачка, которую выпустил Ford в тот год. Короче, для нас — пацанов из старших классов — это было серьезное дело. Мой отец работал на Ford и платил за починку машины, так что сразу же, как мы ее отремонтировали, я опять попал в аварию. Тогда папа купил мне Ford Escort, и на нем я катался целых десять лет. Даже когда я стал более успешным и сделал музыкальную карьеру, я продолжал водить эту машину. Она символизировала мой протест, я чувствовал себя человеком из «антииндустрии».

Потом уже я купил себе Volvo, а сейчас и вовсе вожу Audi S4 и Porsche 911. И, кстати, я ни разу не получал штрафов за превышение скорости.

Первая драка

Впервые я дрался лет в пять. Во дворе собрались все соседи и пялились на то, как пацан схватил меня за волосы и даже вырвал целый клок.

Потом была еще одна «первая драка», когда я был подростком лет 11–12. Во время драки я ни разу не ударил. Даже не мог пошевелиться. Я просто стоял и меня без остановки били. Вот, собственно, и все драки, в которых я принимал участие.

Крис (слева) со своим товарищем. Фотография 1983 года.

Я никогда не был склонен к насилию. Когда я был маленьким, папа как-то раз взял меня с собой на рыбалку. Но я просто не мог смотреть на рыбу с крючком, торчащим во рту, видеть вытекающую из нее кровь. Так что больше на рыбалку меня не брали. Зато на уроке физры в старших классах я занимался реслингом и легко побеждал всех в своей весовой категории. Так что физрук попытался зазвать меня в команду по реслингу, но я всегда отказывался. Мне нравилось только записывать микстейпы.

Первая пьянка

До черта я напивался только в возрасте 15–16 лет. Выпивку нам покупал старший брат моего друга.

Однажды меня погнали из клуба за то, что я заперся в туалете и не выходил оттуда, пока охрана не заключила, что я просто-напросто пьян. Но далеко я не ушел — неподалеку находились дорожки для боулинга, и я их всех заблевал. Какая-то маленькая девочка глядела на это и говорила: «Мамочка, смотри!». До такого состояния я напивался все то время, пока был старшеклассником и жил с мамой, младшим братом и сестрой.

Как-то раз я намеренно оставил блевотину в туалете и повесил рядом бумажку: «Не пейте, иначе это случится с вами». Сейчас я выпиваю два-три пива, когда занимаюсь диджеингом, а в остальном особо не пью. Пока я рос, мой отец выпивал по 24 пива в день и однажды просто бросил. В июне он отметил десять лет трезвости, и мы все им очень гордимся.

Совет отца

Много лет подряд мой отец был одновременно моим тренером по футболу. Мы были очень близки лет с пяти до подросткового возраста. Он учил меня всяким разным вещам, типа, как самому сварить соус для барбекю из соевого соуса, коричневого сахара, соли, специй и так далее. Еще он заставлял меня пить с ним сырые яйца и вообще был довольно крутым по части того, «как быть мужиком».

Крис — третий в верхнем ряду. Фотография 1987 года.

Сейчас отец корит меня за то, что я так и не последовал его совету и не стал инженером. Он всегда хотел, чтобы я стал инженером. Я хотел заниматься музыкой, а он всегда говорил: «В музыке есть только Майкл Джексон. Эта индустрия — слишком тяжелая штука». Но именно он одолжил мне 500 баксов на первую запись в 1990 году и, хотя он никогда не понимал музыки, которую я любил, всегда поддерживал меня.

Первая любовь

Мою первую любовь звали Анита. Я учился в пятом классе и представлял, как меня сбивает машина, и она приходит на похороны и льет по мне слезы. Правда, я трусил и не решился с нею заговорить. Спустя десять лет я узнал от моей сестры, которая дружила с сестрой Аниты, что Анита была тоже в меня влюблена. Я был таким кретином, что так с ней и не заговорил.

Потом, в последних классах школы, я целый день встречался с одной девочкой. Перед этим мы целый год дружили. Когда я предложил ей встречаться, я еще ни разу не целовал девочку, и все получилось как-то нелепо. Поэтому мы сразу же расстались. Все время, пока я учился в старших классах, девочки сводили меня с ума, но я очень стеснялся иметь с ними какие-либо отношения, помимо дружеских. Так что я не целовался вплоть до колледжа.